Старик, который читал любовные романы - Луис Сепульведа Страница 24

– И то верно! Взять, например, тех же скорпионов. На время дождей они зарываются поглубже в землю и стараются переждать непогоду. Не хотел бы я оказаться на месте того, кто нарушит покой скорпиона, характер-то у них тяжелый. – Эти слова, не то угрожая, не то предупреждая, произнес старик.

Потный толстяк с ненавистью посмотрел на своих спутников.

– Вы что, меня здесь за идиота держите? Думаете, я буду слушать ваши сказки? Хотите, чтобы я поверил этой чуши и пошел по лесу босиком, наподобие тех дикарей, которым вы подражаете?

– Вовсе нет, ваше превосходительство. Вы пока уберите руки из ямы и подождите немного.

Сказав это, старик одним ударом мачете срезал ближайшую ветку, очистил ее от листьев и сделал несколько зарубок, превратив ветку в некое подобие гарпуна. Затем он пару раз ткнул тонким концом палки в грязь примерно в том месте, где остался свалившийся с ноги сапог алькальда. Выдернув импровизированный гарпун с прилипшими к нему комками мокрой земли, Антонио Хосе Боливар провел по палочке острием мачете. Что-то живое метнулось прочь от металлического лезвия, и на землю упал перепачканный грязью скорпион. Ни влага, ни налипшая на его тело и лапки земля не могли заставить его опустить гордо поднятый хвост, вооруженный смертоносным жалом.

– Вот видите, – самым спокойным голосом произнес старик. – А если учесть, что вы все время потеете, то лучшей солененькой приманки для этих замечательных созданий и придумать трудно.

Алькальд ничего не ответил. Ошалело глядя на скорпиона, который изо всех сил разгребал под собою грязь, чтобы вновь обрести покой до того времени, когда все вокруг опять высохнет, толстяк машинально достал револьвер и с ходу выпустил все шесть пуль в ядовитую тварь. Потом, все так же не глядя ни на кого из своих спутников, он снял второй сапог и забросил его подальше в чащу.

Когда толстяк остался наконец без обуви, дело пошло веселей. Впрочем, очень много времени экспедиция теряла на подъемах. Все забирались в горку без особых проблем и останавливались, наблюдая сверху, как толстяк, встав на четвереньки, карабкается на пару шагов вверх, чтобы затем скатиться шага на четыре назад.

– Ваше превосходительно, наступайте на всю ногу. Ставьте ступню крепче, как мы, и шаг делайте пошире. Это только кажется, что так тяжелее. На самом деле вам же легче будет. Делайте шаг всем телом. А то вы семените, как монашка, которая проходит мимо казармы. Давайте, шире шаг! Шевелите ногами не от колена, а от самой задницы.

Толстяк с ненавистью глядел на советчиков, но, плюнув на гордость, честно пытался следовать их рекомендациям. К сожалению, грузное тело вновь и вновь подводило его. В итоге дело заканчивалось тем, что четверо охотников выстраивались цепочкой вдоль склона и, поочередно подтягивая к себе алькальда, затаскивали его наверх.

Спуски же, напротив, преодолевались быстро и достаточно легко. Путь вниз алькальд проделывал на собственной заднице, на спине или даже на животе. До подножия очередного холма он добирался первым, перепачканный с ног до головы грязью и облепленный листьями и обрывками лиан.

К середине дня небо затянули еще более плотные, налитые водой тучи. Впрочем, самих туч сквозь зеленый полог видно не было, и о появлении их на небе можно было судить лишь по неожиданно сгустившимся сумеркам. Пробираться сквозь сельву на ощупь становилось слишком тяжело и опасно.

– Дальше не пройти, – задыхаясь, сказал алькальд. – Ни черта не видно.

– Очень здравая мысль, – поддержал потного толстяка Антонио Хосе Боливар.

– Значит, остаемся здесь.

– Давайте сделаем так, ваше превосходительство: вы с остальными побудете здесь, а я поищу более безопасное место. Вы не беспокойтесь, я быстро. Ребята, а вы пока покурите, чтобы мне было проще найти вас по запаху дыма. – С этими словами старик отдал одному из охотников свое ружье и через секунду скрылся в непроходимых зарослях.

Охотники закурили, пряча сигареты от дождя в кулак.

Старик довольно быстро набрел на подходящее для ночлега ровное место. Он промерил прогалину шагами вдоль и поперек и несколько раз ткнул острием мачете в землю. Опыт не обманул старика: плотно переплетенные корни густой травы образовали на поляне нечто вроде живого матраса, пропускавшего воду сквозь себя и не превращавшегося при этом в хлюпающую грязь. Сориентировавшись по запаху табака, он вернулся к своим спутникам и сообщил им, что нашел подходящее для ночлега место.

Выйдя на прогалину, охотники быстро застелили ее свежесрубленными листьями диких бананов. Все с радостью уселись на эту импровизированную циновку и сделали по несколько вполне заслуженных глотков фронтеры.

– Жаль, что костер в такой сырости не разжечь, – пожаловался алькальд. – Побольше бы огня – и мы могли бы чувствовать себя в полной безопасности.

– Пожалуй, так, без костра, спокойней будет, – заметил один из охотников.

– Не нравится мне все это. Терпеть не могу темноту. В конце концов, всем известно, что дикие звери боятся огня, и даже дикари защищаются от них, разжигая костры, – не унимался алькальд.

– Ваше превосходительство, поймите – мы сейчас в безопасном месте. Зверя нам, конечно, не разглядеть, даже если он ходит где-то поблизости, но ведь и тигрица нас не увидит. Если же мы разожжем костер, то сделаем ей большой подарок: нас будет видно издалека, не говоря уже о том, что по запаху дыма она отыщет нас за много километров, а мы ее и в упор не разглядим, потому что огонь будет не столько освещать все вокруг, сколько слепить нам глаза. Вы, ваше превосходительство, успокойтесь и постарайтесь поспать. Да и всем нам вздремнуть не помешает. Да, и самое главное: давайте будем молчать. От нас не должно исходить ни одного лишнего звука.

Охотники последовали совету старика и, наскоро посовещавшись, распределили очередность дежурства. Сам Антонио Хосе Боливар вызвался нести караул первым и разбудить своего сменщика. Усталость от долгой и мучительной дороги быстро сделала свое дело: путники мгновенно уснули, сидя спина к спине. Руки обнимали согнутые в коленях ноги, а лица прикрывали поля сомбреро. Монотонный шум дождя заглушал тихое дыхание спящих.

Антонио Хосе Боливар остался сидеть, прислонившись спиной к стволу дерева. Время от времени он ласково поглаживал клинок мачете и внимательно прислушивался к звукам, раздающимся в ночной сельве. Повторяющиеся то и дело всплески говорили о близости речной протоки или сильно разлившегося ручья. В сезон дождей стекавшая с деревьев и кустов вода несла с собой огромное количество смытых по пути насекомых, и у речных рыб начинался праздник. Они наедались до отвала и от восторга даже выпрыгивали из воды.

Антонио Хосе Боливар вспомнил, как впервые увидел настоящую речную рыбу. Это случилось очень давно, в те далекие годы, когда он сам не был еще знатоком сельвы, а всего лишь делал первые шаги в новом для себя мире.

Как-то раз, проведя целый день на охоте, он почувствовал, что у него чешется от пота и пыли все тело. Выйдя на берег какого-то ручья, он разделся, чтобы окунуться и смыть с себя грязь. Судьбе было угодно, чтобы с другого берега ручья его заметил индеец шуар. Увидев, что белый человек собирается совершить безрассудный поступок, он предостерегающе крикнул.