Среда обитания приличной девушки - Галина Хованова Страница 24

Несмотря на детские протесты, еда была отобрана и унесена. И вот я оказалась лицом к лицу с птицей, вооруженная ножом и ценными указаниями. Указания были, конечно, прекрасны, а вот нож оказался не очень острым. Поэтому, когда я смело ухватила куру за голову и стала отпиливать, вся остальная ее часть принялась весело скакать по доске, так и норовя соскользнуть с нее на стол и по пути, уже привычно, тяпнуть меня когтями за руку.

Оставив шею наполовину отпиленной, я стала пилить лапы. Лапы были холодные и кожистые. Хорошо, что у меня бабушка врач. Я сразу поняла, где пилить, несмотря на нежный возраст. Мой, а не курицы. Лишившаяся своего главного орудия, птица стала выглядеть гораздо более миролюбивой, и можно было продолжать отрывать ей башку.

И вот — передо мной на столе лежит уже нечто похожее на то, что мы наблюдаем сейчас на прилавках магазинов. Только со всеми внутренностями и огромным количеством перьев по тушке. Y-образный разрез, как сказали бы патологоанатомы, дался нам с курицей нелегко. Она так и норовила прилечь на бочок, подставив под нож мои пальцы вместо своего киля, и вообще вела себя некорректно. Посмотрев на тот страшный распил, который я на ней сделала, можно было бы назвать меня маньяком. А не поваром-любителем. Так. Теперь меня ждала непростая задача. Среди всего того, что какой-то весельчак напихал в курицу, мне нужно было найти две вещи — желчный пузырь и трахею.

И я их нашла! Вы не поверите — оба органа были удалены мной неповрежденными, и драгоценная курятина стала гораздо ближе к народу, то есть к столу. Сначала я копошилась над бедной птичкой, держа ее двумя пальцами одной руки и двумя пальцами другой. После получаса борьбы мы настолько сроднились, что, отдирая лишнее с тушки изнутри всей пятерней, я уже чувствовала готовность к поступлению в медицинский. Казалось бы, все уже сделано — ан нет, очаровательная небритость курицы мешала поместить ее в сковороду.

Я зажгла газ, сняла рассекатель, ухватила курицу за крыло и противоположную ногу и поднесла к огню. Естественно, тут же запахло стоматологией, строптивое животное выдернуло у меня ногу и плюхнулось животом прямо на горелку. Все еще больше зашипело, на животе остался ожог, перьев не убавилось.

Так мы поборолись еще минут двадцать. Курица была большая, держать неудобно, близко к огню подносить страшно. Поэтому я бросила эту затею и стала пытаться опалить птичку спичками, но эта идея быстро доказала свою несостоятельность. Потратив еще минут двадцать в поисках рейсфедера, которым мама выщипывала брови, я нашла фотопинцет. Ну, которым фотографии в ванночках полоскать.

И, господа, этим пинцетом я общипала клиента до состояния «гладкость шелка — ты этого достойна». Или как там. Вот теперь страшно жалею, что тогда не было эпиляторов — дело бы пошло гораздо быстрее и продуктивнее.

Своим тупым ножом я попыталась разрезать курочку на порционные кусочки. Хрен мне. Курочка была немолода, и не только кости, но и суставы у нее были о-го-го! Поэтому я ее посолила, натерла специями, поперчила, обмазала чесноком и сложила на сковородку. Сверху придавила крышкой, а на крышку поставила старинную чугунную мясорубку винтом кверху. И вспомнила про нее только тогда, когда по квартире поплыл чудесный аромат.

Когда родители пришли домой, их ожидала курица с картофельным пюре (с пюре было уже гораздо проще, тем более у нас был миксер, подаренный родителям на свадьбу. Если что, до сих пор работает, во немцы делали!), картошка была нежной и воздушной, курица розово-коричнево отсвечивала своей шелковистой кожицей. Ну и что, что я забыла хлеба купить? Не все же сразу. С тех пор я хорошо готовлю.