Долина юности - Эжен Мельц Страница 24

А если мне наклониться вбок, чтобы притормозить об асфальт? Рано или поздно я остановлюсь. Посмотрим, что от меня останется к этому моменту. Надо надеяться, что больше, чем если бы меня нашинковало на мелкие кусочки железными опорами разделительного барьера.

Каким-то чудом скутер постепенно теряет скорость. Щиток управления указывает всего лишь 77 км/час. Мне удается ехать по прямой линии, не задевая барьера. Вскоре я останавливаюсь и ставлю ногу на землю. Испускаю длинный стон. Задыхаясь, с перекошенным лицом, я поднимаю плексиглас шлема, чтобы обследовать со всех сторон мой скутер. Но не замечаю никакой аномалии. Вдруг чьи-то фары освещают меня сзади: в темноте раздаются сердитые звуки клаксона. Машина только-только успевает меня объехать. Я еще нахожусь в опасной зоне и должен действовать как можно быстрее — освободить автостраду. Но этот дрянной скутер отказывается двигаться. Я слезаю с сиденья и начинаю тянуть его изо всех сил в сторону барьера. Он порядочно весит, этот скутер в 250 см3, особенно когда заднее колесо не поворачивается, а ноги подкашиваются. Я продвигаюсь шаг за шагом под звуки клаксонов проезжающих мимо машин. Ну вот наконец металлический барьер. Я чувствую его спиной. Прислонив к нему скутер, копаюсь в карманах. Где-то у меня была старая зажигалка… Ага, вот она! Я сажусь на корточки, чтобы осмотреть заднее колесо. То, что я вижу, повергает меня в шок! Четыре шайбы исчезли, колесо сошло со своей оси, а шина лопнула. Потрясенный, я не в силах оторвать глаз от этого колеса: вставшего наперекосяк, наполовину спаленного в результате трения об асфальт, обмотанного ошметками резины.

По инерции я блокирую ключом управление скутером и осторожно пересекаю автостраду, направляясь к кустам на правой стороне. Мои наручные часы показывают двадцать два тридцать четыре. Как действовать наиболее разумно? Скутер в укрытии, дорога очищена. Я бы мог позвонить папе, чтобы он приехал за мной. Но где здесь найти телефон? Я изучаю окрестности и в итоге решаю двигаться по направлению к озеру. Пересекаю картофельное поле… Или это поле сельдерея… Иду в лунном свете, раздумывая о своем длинном вопле отчаяния. Я никогда в жизни так не кричал.

Вот я иду пешком по грунтовой дороге. Вдали, на расстоянии двух-трех километров, замечаю несколько фонарей: похоже на деревню! Я добираюсь до кантональной дороги и продвигаюсь в направлении городка, который оказывается Версуа. На лекциях по истории искусства мне о нем рассказывали. Построенный в XVIII веке графом де Шуаселем как идеальный город, двумя столетиями спустя ночной Версуа выглядит грустновато. Мне бросается в глаза телефонная кабина на площади между пустой скамейкой и полной мусорной корзиной. Какая удача: в моем кошельке завалялись две монетки в двадцать сантимов.

— Алло? Мама, это Эжен. Можешь дать мне папу?

— Да, а что случилось?

— Ничего страшного.

Я жду, пока папа покинет свое кресло, отложит журнал «Логиграм» [21]с головоломками и дойдет до телефона. С ним нужно разговаривать, скрывая насколько возможно опасности и проблемы. Папа всегда переживает. Я помню вечера, когда он метался по балкону, словно зверь в клетке, осматривая каждый сантиметр двора в поисках двенадцатилетнего Алекса, который не явился домой до восьми вечера. И еще эпоху наших прогулок на мопедах — мой отец не мог сомкнуть глаз, пока мы с братом не лежали в кроватях.

— Да, мой малыш, что происходит? — спрашивает папа.

— Да вот, у меня тут возникли проблемы со скутером. У него лопнула шина, и я вынужден был оставить его на автостраде.

— На какой автостраде? — начинает волноваться папа, воображая самое ужасное, например, что он должен ехать за мной в Цюрих, Берлин или (кто знает, представим себе самое ужасное) в Таллин.

— На автостраде Женева — Лозанна. Сейчас я в Версуа, приблизительно в пятидесяти километрах от Лозанны. Ты бы смог за мной приехать?

— Да, я буду. Скажем, через… сорок минут.

Я благодарю его. Может быть, он и одержим тревогой, однако я могу на него рассчитывать. Следующие сорок минут я провожу под фонарем, распространяющим желтоватый свет, поскольку в идеальном Версуа-сити нет ни одного открытого кафе. Папа забирает меня без проблем. По возвращении домой, около половины первого ночи, нас ждет плохая новость. Мама объявляет нам, что звонили из полиции. Мой скутер загромождает автостраду и должен быть во что бы то ни стало эвакуирован. Даже несмотря на то, что он прислонен к разделительному барьеру. Закон есть закон. Я нахожу номер телефона женевской компании, которая занимается эвакуацией поврежденного автотранспорта, объясняю, где стоит мой скутер, и мы ложимся спать.

В три часа ночи неожиданно звонит телефон: это служащий компании. Он ничего не смог эвакуировать, потому что управление скутером заблокировано. По этой причине он не смог передвинуть мотоциклет на запасную полосу справа от автострады. И у него нет права ставить свой автомобиль в левом ряду.

— Даже если сейчас три часа ночи и там нет ни одной машины?

— Даже если сейчас три часа ночи и там нет ни одной машины. Закон запрещает мне делать это, — уточняет он подчеркнуто серьезно.

— Ладно, тогда что мы будем делать?

— Приезжайте в Женеву, чтобы передать мне ключи от вашего скутера.

— Сейчас?

— Да.

— Вы шутите?

— Совсем нет. Я дам вам наш адрес. Это в пригороде Женевы. Туда добраться непросто, поэтому внимательно слушайте мои инструкции.

Служащий объясняет мне, как его найти, потом я вхожу в спальню своих родителей. Трясу папу настолько аккуратно, насколько только возможно.

— Папа, ты спишь?

— М-м-м-м?

— ПАПА, ТЫ СПИШЬ?

— Нет-нет, что такое?

Я объясняю папе небольшую проблему. Поскольку у меня нет водительских прав на автомобиль, то мне не обойтись без его помощи в качестве таксиста… В четыре часа ночи мы стоим перед агентством по эвакуации автотранспорта. Дверь, освещенная голубоватым неоновым светом, парит в ночи. Рядом находится красная кнопка звонка, на которую мой указательный палец надавливает в течение нескольких секунд. Никакого звонка не слышно. Я звоню снова. Полная тишина. Может быть, звонок раздается внутри, в одном из помещений в глубине гаража. Но как удостовериться в этом? Мы с папой смотрим друг на друга. Придет ли этой истории конец? Через четверть часа яростных звонков дядька с помятой от сна физиономией наконец открывает нам дверь.

— Извините, — зевает он. — Я заснул…

Я протягиваю ему ключ от моего скутера.

— Ну раз уж вы здесь, то могли бы доехать вместе со мной до места происшествия, — предлагает он.

— Какое происшествие? — настораживается папа, хмуря брови. — С тобой что-то произошло?

— Нет-нет, это просто так говорят.

Я ловлю себя на том, что опять скрываю от него правду. Мы садимся в наши машины. Мы с папой следуем за машиной-эвакуатором по женевским пригородам и выезжаем на трассу. Едем от силы пять минут и останавливаемся рядом с моим скутером. Ощущение дежа-вю.