Хендерсон - король дождя - Сол Беллоу Страница 24

Я резко крутанул колесико зажигалки. Язычок пламени пополз по запальному шнуру, который когда-то был обувным шнурком, к корпусу фонаря, переделанного в гранату. Не чуя под собою ног, я зажал ее в кулаке и ждал, ждал, ждал… Вот язычок скрылся внутри корпуса. Я призвал на подмогу интуицию и удачу. Я ничего не хотел видеть, закрыл глаза. Слабый треск шнура говорил о том, что пламя неуклонно подвигается к пороху. Секунда, вторая… Я изогнулся и изо всех сил метнул мою самоделку под навес. Она стукнулась об него, перевернулась и упала в желтую воду. Лягушки попрыгали в разные стороны. Потом вода как будто вскипела. Я понял, что взрывное устройство сейчас сработает. Душа рванулась кверху вместе со столбом воды. «Ай да Хендерсон, ай да сукин сын!» — крикнул я. Может быть, взрыв был не такой силы, как над Хиросимой, но водяной столб вместе с лягушками поднялся метра на полтора. Лягушки, головастики, комки грязи, мелкие камешки стукались о навес и шлепались в желтую жижу. Никогда не подумал бы, что в десятке патронов к «Магнуму-375» столько взрывчатого вещества. По периферии сознания проносились самые быстрые мысли, и первая среди них: «В пехотном училище гордились бы таким курсантом, как старина Хендерсон» (отметки я там получал средненькие).

— Эй, Айтело, Ромилей, как вам это понравилось?

В ответ я услышал испуганные возгласы и увидел, что взрыв отвалил большой камень в передней части водоема и оттуда хлынула вода. «Ромилей, Айтело, на помощь!» — крикнул я со всей мочи. Лягушки градом сыпались на меня. Коровы, мыча, стали рваться к воде, но плачущие хозяева удерживали их. Ромилей был уже рядом, мы вдвоем пытались поставить камень на место, но он был слишком тяжел. Вода ушла, обнажилось илистое дно водоема с дохлыми лягушками. Народ в ужасе разбежался, и скоро рядом никого не осталось, кроме Айтело и Мталбы.

— Все погибло! — сказал я, закрыв лицо футболкой. — Айтело, убей меня! Жизнь — это все, что у меня есть. — И напрягся, ожидая удара ножом. Рядом рыдала Мталба.

— Мистер Хендерсон, сэр! Что с вами?

— Не спрашивайте, принц. Заколите меня. Возьмите мой нож, если у вас нет своего. Я не могу больше жить. Нет мне прощения.

Я покорно ждал удара. Остатки воды в водоеме почти испарились. Солнце палило. Завоняло дохлыми лягушками.

X

Я слышал плач Мталбы: «Айи, елли, елли».

— Что она говорит? — спросил я Ромилея.

— Она говорит: «Прощай! Прощай навсегда!»

Айтело сказал дрогнувшим голосом:

— Пожалуйста, мистер Хендерсон, закройте лицо.

— Зачем?.. Вы хотите взять мою жизнь?

— Что вы!.. Вы же победили меня. Хотите умереть — умирайте без меня. Вы — мой друг.

— Ничего себе друг…

Айтело говорил с трудом, словно у него в горле стоял ком.

— Я был готов жизнь положить, чтобы помочь вам. Какая жалость, что граната не взорвалась у меня в руке и не разнесла меня в клочья… Всегда у меня все наперекосяк получается. Ваши соплеменники недаром плакали, когда я пришел. Чувствовали, что я несу беду. — Я зарылся лицом в футболку. — Почему, скажите, почему не исполнилось ни одно мое заветное желание? Почему я обречен вечно терпеть неудачу? Хорошо, Айтело, если не хотите замарать руки моей кровью…

— Ни за что, — подтвердил он.

— Тогда мне остается поблагодарить вас, принц, поблагодарить и проститься.

— Что хочет делать господин? — спросил Ромилей.

— Мы уйдем. Это лучшее, что мы можем сделать для наших друзей арневи. До свидания, принц, до свидания, прекрасная леди, и передайте привет королеве. Я надеялся, что она раскроет тайную мудрость жизни, но, кажется, поторопился. Я не готов к таким откровениям. Да благословит вас всех Господь. Я ухожу, хотя должен был бы попытаться отремонтировать ваш водоем…

— Лучше не надо, сэр, — сказал Айтело.

Я не стал спорить. В конце концов, он знал проблемы своего племени лучше меня.

Ромилей зашел в хижину собрать наши вещи, а я пошел по пустынным проулкам к последнему дому селения. Там Ромилей догнал меня, и мы опять углубились в неведомые дебри. Я опозорился, и теперь мне ничего больше не узнать о гран-ту-молани.

Ромилей, естественно, хотел возвратиться в Бавентай. Он выполнил все условия нашего контракта, и джип теперь принадлежал ему.

— Однако как я смогу добраться до Штатов?

Айтело не захотел убивать меня. Он благородный человек, ценит дружбу. Я и сам могу вышибить себе мозги моим «Магнумом-375», и тогда не придется никуда возвращаться.

— Что вы сказать, господин? — спросил удивленный Ромилей.

— Я хотел сказать, что у меня была определенная цель, но ты видел, что произошло. И если я теперь отступлюсь, то сделаюсь живым мертвецом и проваляюсь в постели, пока не отдам концы. Может быть, этого я и заслуживаю. Я больше не имею права приказывать тебе. Если хочешь в Бавентай, возвращайся один.

— Вы хотите один, господин?

— Если так нужно. Назад мне пути нет. У меня четыре тысячных купюры, этого достаточно, чтобы обеспечить себе пропитание. В крайнем случае продержусь на акридах. Да, вот еще что. Если хочешь, можешь взять мой пистолет.

— Нет, — ответил Ромилей не раздумывая. — Я вместе.

— Правильный ты мужик, Ромилей. С тобой не пропадешь. А у меня как у царя Мидаса, только наоборот: к чему ни прикоснусь, все идет насмарку. Ну что, куда же мы пойдем?

— Не знаю. Может, к варири?

— Варири? Принц Айтело учился с их королем, как его?

— Дафу.

— Ну что ж, двинули?

Взвалив на себя большую часть груза, я сказал:

— Может быть, мы даже не войдем в селение варири — там посмотрим. Надежд на будущее маловато, но дома я точно загнусь.

По пути к варири я думал о том, как погребла в Колоне царя Эдипа разверзшаяся земля. Правда, тот после смерти обеспечил народу защиту.

Десять дней мы шли по местности, которая была очень похожа на плато Хинчагара. На шестой или седьмой день характер местности несколько изменился. На полуголых склонах стали появляться рощицы. Облака, казалось, притягивают к себе холмы, а те изо всех сил цепляются за землю, врастают в нее. Или мне это только мнилось? В моем состоянии весь мир представал перевернутым.

Длительные переходы по пересеченной местности были не в тягость Ромилею. Создавалось впечатление, что он рожден бродить по земле, как моряк плавать по морю. Характер груза, наличие регистрационного свидетельства и пункт назначения не влияют на ход плавания. Ромилей мерил землю своими худощавыми ногами, не задумываясь над тем, что он делает. Он находил воду в самых неожиданных местах. Ткнет палкой в грунт, и оттуда вдруг забьет фонтанчик. Отыскивал какие-то неизвестные плоды, и мы жевали мякоть для утоления жажды и голода. По ночам на привале затевали продолжительные беседы. Он считал, что после поломки водоема арневи все скопом должны двинуться в путь на поиски воды. Я сидел, сгорая от стыда. Но человек продолжает жить, что бы с ним ни случилось. Если он выжил, то и беду в конце концов одолеет.