Лето 1969 - Элин Хильдебранд Страница 24

^[19]

Температура в Бостоне – около двадцати семи градусов, а Блэр в самом начале третьего триместра, однако уже выросла из всей одежды для беременных. Она помещается в одно-единственное платье. Оно смахивает на желтый цирковой шатер, но выбора нет: Блэр надевает его всякий раз, выходя из дома, а появляться на улице старается пореже.

Ангус согласился доплачивать за доставку продуктов из «Сейвенорса» и не возмущался стремительно растущим счетом за электричество: Блэр держит кондиционер включенным двадцать четыре часа в сутки. В квартире холодно, как на Северном полюсе, но Блэр все равно потеет. Она сидит перед телевизором, не отрывается от ситкомов и один за другим поедает бутерброды-гриль с сыром и карамельные пудинги.

Ангус сквозь пальцы смотрит на дополнительные расходы, но Блэр это кажется не проявлением доброты, а признаком нечистой совести. Муж не хочет говорить, где пропадал в тот день, когда она устроила сюрприз в офисе. Упирается, что ходил на встречу, хотя причины трижды называл разные и не сумел объяснить, почему его волосы были взъерошены, а пиджак неправильно застегнут.

Еще Блэр показался подозрительным один телефонный звонок. Она сняла трубку в квартире, и спокойный мелодичный женский голос попросил позвать мистера Уэйлена, а ведь все в Массачусетском технологическом институте называют Ангуса доктором Уэйленом или профессором Уэйленом.

Блэр по наитию сказала:

– Извините, его сейчас нет дома. Это Джоанна?

Женщина повесила трубку.

Однажды июньским утром звонит телефон. Ангус отвечает по кухонному аппарату, и в то же мгновение Блэр поднимает трубку рядом с кроватью. Она лежит в одном белье под тонкой простыней, мрачно ждет, пока муж разогреет ужин и принесет, будто гостиничную доставку в номер, чтобы поесть перед телевизором.

– Алло? Резиденция Уэйленов, – говорит Ангус.

– Мистер Уэйлен? – произносит серебристый голос. – Это Трикси.

В один миг Блэр осеняет: муж не знает, что она подслушивает.

– Трикси, – отвечает Ангус, – послушай. Мне жаль, что сегодня все так получилось. Случились проблемы на работе, но… я бы хотел встретиться завтра.

– Все в порядке, но мне придется выставить счет за сегодняшний день.

– Да, – говорит Ангус. – Разумеется, я все понимаю. – Блэр едва удается сдержаться и не ахнуть. Ангус откашливается: – Дорогая, ты на линии? – Пауза. – Блэр?

Она нажимает на пластмассовый рычажок и отключается. Затем аккуратно кладет трубку и откидывается назад, изображая, как ей кажется, беременную дремоту.

Через секунду Ангус стучит в дверь, и до Блэр доносятся смешанные запахи солсберийского стейка, гороха и яблочного пирога.

– Дорогая?

Блэр не открывает глаза. Ангус встречался с девушкой по вызову, проституткой. С одной стороны, слава богу, что это не Джоанна с бирюзовыми тенями для век, любительница «Зайчонка Пэта», и даже не роман со студенткой университета.

С другой стороны, от мысли о том, что Ангус спит с проституткой, ее тошнит. Это так мерзко, так недостойно. Он платит за секс! Возможно, муж давненько покупает услуги продажных женщин. Теперь-то ясно, как он стал таким искусным в спальне. А что насчет болезней? Неужели Ангусу действительно плевать на Блэр и их еще не родившегося ребенка?

Трикси, думает Блэр. Даже хорошо, что соперница обрела имя. Проститутку зовут Трикси.

Пока Блэр ждет следующего загадочного звонка, дни становятся все жарче. Заходит попрощаться Кирби. Она собирается провести лето на Винограднике Марты вместо Нантакета. Блэр никак не возьмет в толк.

– Пора сбежать из-под мамочкиного контроля, – объясняет Кирби. – Настало время вырасти.

С этим Блэр искренне согласна. Кирби не хватает дисциплины. Кажется, сестра готова направиться куда ветер подует. Не стоит разочаровывать ее, что быть взрослой – совсем не так весело, думает Блэр.

– Решила стать горничной? – спрашивает она. – А получше работы не нашлось?

– По крайней мере, я-то работаю, – парирует Кирби.

Она пробегает глазами по постели Блэр: упаковки от еды, пустые стаканчики из-под пудинга, телегид и экземпляр «Машины любви» Жаклин Сюзанн. В наши дни это считается литературой.

Блэр хочется огрызнуться, но ее положение и вправду жалкое, а сил состязаться в остроумии нет. Мозг совсем превратился в кашу.

Обмен ролями с сестрой удручает. В те мрачные дни, когда умер отец Блэр и Кирби – старшей было восемь, младшей пять, – сестра, хныча, забиралась в кровать Блэр. Она уже подросла и понимала: происходит что-то очень плохое, но все же была еще маленькой, поэтому ей не говорили, что именно, а мать сосредоточилась на уходе за трехлетним непоседой Тигром. Блэр вспомнила, как кто-то – возможно, бабушка или Джейни Беккет – сказал, дескать, Кирби повезло, что у нее есть старшая сестра. Она может служить примером для подражания. Блэр отнеслась к этому очень серьезно и всю жизнь старалась быть идеальной.

Но сейчас Кирби, должно быть, смотрит на старшую сестру и думает: «Не хочу стать такой».

– Зря я бросила работу, – признает Блэр. – Надо было в прошлом году остаться в школе, но Ангус потребовал, чтобы я сидела дома.

– Но почему ты не настояла на своем? Знаешь, что сказала бы активистка Бетти Фридан?

– Бетти Фридан не замужем за астронавтом! – Блэр почти смеется, настолько абсурдно звучит ответ. Несомненно, следующим пунктом Кирби укажет, что Блэр тоже замужем не за астронавтом… ну, не совсем за астронавтом. – А теперь я хорошо устроилась и застряла, так? Босая и беременная. Мне скучно до чертиков. Скучно настолько, что в голову лезут всяческие теории заговора…