Другая сестра Беннет - Дженис Хэдлоу Страница 24

Мэри беспокойно заерзала на стуле. Внезапная откровенность Шарлотты встревожила ее, и она не знала, что ответить.

– Мне почти двадцать семь лет. Я уже десять лет хожу на такие балы, и ни разу никто не взглянул на меня с тем восхищением, с каким мистер Бингли сейчас смотрит на Джейн. Ни разу я не была той, вокруг кого собираются другие женщины, поздравляя и восклицая. Нет, моим уделом всегда было радоваться победам подруг. – Шарлотта рассеянно натянула перчатки. – Видит бог, я многого не жду. Но хотелось бы и мне получить что-то свое, пока не стало слишком поздно, – какой-то знак привязанности, знак того, что кто-то захотел и предпочел именно меня.

– У тебя есть родители, которые любят тебя, – отважилась вмешаться Мэри, – и братья и сестры, о которых нужно заботиться.

– Да, – ответила Шарлотта, – и я понимаю, что этого должно быть достаточно, но с каждым днем обнаруживаю – это не совсем так.

Мэри неуверенно потянулась к руке Шарлотты. Она не решалась продолжить разговор, узнавая в словах мисс Лукас те же самые страхи, которые начинали проявляться и в ее собственных мрачных размышлениях. Что, если она так никого и не встретит? Настроение Мэри упало, когда она оглядела комнату. Ни один из мужчин, которых она там увидела, не предпочел бы ее более красивым, шумным и более живым девушкам, которые, с такой уверенностью кокетничая, расхаживали по залу. Это был всего лишь второй бал, но Мэри уже чувствовала, что потерпела крах. Сможет ли она вынести десять лет унижений и отвержения с той стойкостью, которую проявляла Шарлотта? Мэри отдернула руку, боясь, что ее прикосновение вызовет в Шарлотте бурю эмоций, на которые она не знала, как реагировать. Она чувствовала силу отчаяния мисс Лукас, и это опечалило ее. Но тут Шарлотта подняла глаза, и на ее лице появилось обычное выражение приятного ожидания.

– Но вот и Лиззи! И в самый подходящий момент, чтобы рассеять эту тьму.

Мэри прищурилась, как Джон Спарроу велел ей не делать, и заметила Элизабет у края площадки для танцев, пробиравшуюся к ним сквозь толпу. Кратко поблагодарив пропускавших ее людей, она придвинула к девушкам стул.

– Мне нужно рассказать такую историю, что я просто не могла ждать, поэтому тут же отправилась вас искать. Нельзя сказать, чтобы это отразилось на мне приятным образом, но это настолько хорошая шутка, что я решила выторговать ваш смех ценой моего достоинства – именно так!

Прежде чем Мэри или Шарлотта успели что-то ответить, Элизабет продолжила свой рассказ. Оказалось, что, когда начался предыдущий танец, у нее не было партнера – «это, можно сказать, было первым моим несчастьем». Лиззи была вынуждена сидеть и наблюдать за происходящим со своего места в нескольких рядах от площадки. Она пробыла там всего несколько минут, когда заметила, что мистер Бингли и его высокий друг подошли и остановились перед ней. Она не собиралась слушать их разговор, но, право же, они говорили так решительно, что невозможно было не обратить на это внимания. В общем, вольно или невольно, она подслушала, как мистер Бингли ругал мистера Дарси за его нежелание танцевать. Зал, настаивал он, полнится очаровательными женщинами, каждая из которых была бы рада встать на паркете рядом с ним. Почему же он не попросит какую-нибудь счастливую девушку стать его партнершей? Такая отчужденность, говорил мистер Бингли, вовсе не к лицу мистеру Дарси, и не надо ему расхаживать по комнате с таким очевидно недовольным видом.

– Мне не терпелось услышать, как он ответит на столь справедливый упрек, – продолжала Элизабет. – Однако друг его нисколько не смутился. С некоторой теплотой он ответил, что мистер Бингли танцевал с единственной красивой девушкой в зале, под которой он, конечно, подразумевал Джейн. Но его друг не был готов так легко сдаться. Хотя он согласился, что Джейн действительно «самое прекрасное создание, которое он когда-либо видел» – и, пожалуйста, обратите внимание, это были именно его слова, – он продолжал упорствовать: возможно, с большей галантностью, чем с тактом. А как же ее сестра, спросил он. Она достаточно хорошенькая и не обручена. Не хочет ли мистер Дарси, чтобы нас представили?

Лиззи на мгновение замолкла, чтобы перевести дух.

– А затем этот гордый человек – я думаю, теперь мы все знаем, что его зовут мистер Дарси, – поворачивается, смотрит мне прямо в глаза и говорит, – и я могу понять его, если он думал, будто я его не слышу: она недурна, однако ж недостаточно хороша, чтобы увлечь меня!

Элизабет со смехом перевела взгляд с Мэри на Шарлотту.

– Что думаете? Разве это не самое невероятное, что вы слышали?

– Что ж, справедливо говорят, что случайные слушатели никогда не услышат о себе ничего хорошего, – сказала Мэри.

– Если это так, то я, несомненно, понесла заслуженное наказание, – заявила Элизабет. – Недурна! Слышали ли вы когда-либо столь же бессмысленное определение?! Недостаточно хороша, чтобы увлечь меня, – как будто у нас, женщин, нет другого занятия, кроме как выставлять себя перед мужчинами в надежде на внимание!

– Это наводит на мысль о большой самонадеянности с его стороны, – задумчиво произнесла Шарлотта.

– Да, но я рада, что это услышала, ведь это дало мне возможность составить о нем свое мнение. Сначала я не знала, что и думать, когда услышала упреки в его холодности и недостатке вежливости, но тогда я только видела его дурное поведение. Теперь же, когда я своими ушами услышала, что он столь же неприятен, как кажется, то я без колебаний осужу его за это!

Шарлотта утешительно улыбнулась.

– Мне жаль, что ты так разочаровалась в своем новом знакомом, Лиззи. Однако не похоже, чтобы его безразличие глубоко ранило твое сердце.

– Нет, посмею сказать, что я смогу это пережить. – Лиззи встала и оглядела зал. – Я лишь сожалею, что у меня вряд ли появится возможность отплатить ему той же монетой. Мне бы очень хотелось, чтобы его гордость была так же уязвлена, но я не думаю, что наши пути снова пересекутся. И, как, я уверена, согласится со мной Мэри, нет никакого смысла в том, чтобы стремиться к тому, чего мы не можем получить. Потому я не буду размышлять о том, как плохо со мной поступили. Вместо этого поищу себе что-нибудь выпить, а также партнера, у которого, как я надеюсь, будет достаточно хороший вкус, чтобы найти меня более чем просто «недурной» – или который, по крайней мере, воздержится от выражения любого противоположного мнения, пока не уйдет туда, где я его не услышу.

– У Лиззи никогда не будет недостатка в поклонниках, – заметила Шарлотта, провожая ее взглядом. – Она всегда будет привлекать внимание, куда бы ни пошла.

– К ней невозможно оставаться равнодушным, – согласилась Мэри. – Ты всегда знаешь, что она находится с тобой в одном помещении. Даже когда она ничего не говорит, у нее такой вид, будто она может сказать что-то остроумное.

– Тогда как мы с тобой… Прошу, не держи на меня обид, если я скажу, что не думаю, будто люди с таким же нетерпением ждут от нас каких-то слов. Мы не сияем так же, как она.

Мэри мрачно посмотрела на подол своего бесцветного платья. Быть может, ей все-таки следовало надеть то золотое? Даже если бы никто другой не обратил на него внимания, она сама, возможно, почувствовала бы себя менее невзрачной.