Непобежденная. Ты забрал мою невинность и свободу, но я всегда была сильнее тебя - Катя Мартынова Страница 24

– И что вы почувствовали?

– Поначалу нам показалось, что это очень легко, но когда пришлось снова спускаться по лестницам в камеру, нас охватил ужас. Помню, мне казалось, что вот-вот за нами захлопнется люк и мы снова окажемся в заточении. Это была какая-то иррациональная паранойя. Вернуться туда было жутко – но и необычно.

– В каком смысле?

– Мне было трудно представить, что наши страдания там длились так долго. Камера показалась мне намного меньше, чем я помнила.

– Что вы почувствовали, когда вышли оттуда?

– Огромное облегчение. Войти туда и выйти свободной женщиной многое значило для меня. Я сумела примириться с прошлым. Понимание того, что в ад можно спуститься и вернуться из него, сделало темницу не такой страшной.

– Наверное, то же самое вы почувствовали бы после встречи с Виктором. Если вы встретитесь с ним сильной и свободной женщиной, он станет не так страшен для вас.

– Возможно, вы правы, но это выше моих сил. Не думаю, что я на это способна.

– А что, если бы он сам захотел встретиться с вами, чтобы попросить прощения?

– Может быть, тогда я и встретилась бы с ним… Но его сердце холодно как лед. Не думаю, что он способен на раскаяние. Если он и попросит прощения, это будет неискренне.

– Понимаю… Не думаю, что годы, проведенные в тюрьме, сделали его более честным и чутким человеком. С насильниками – и в особенности с теми, кто насиловал детей, – в тюрьмах обращаются со всей жестокостью. Они находятся на низшей ступени тюремной иерархии. А Виктор настолько прославился, что ему вряд ли удалось скрыть свое прошлое. Если заключенные его и не убили, то там ему пришлось еще тяжелее, чем в Скопине.

– Трудно поверить, что такое возможно…

– Если вы читали о нем в интернете, то наверняка видели, что кое-кто писал, будто он пытался покончить с собой. Однако эта информация не подтвердилась. Как вам кажется, он мог бы совершить самоубийство?

– Он слишком большой трус для такого.

– А вы или Лена не думали о самоубийстве в заточении?

– Нет, – мгновенно ответила Катя. – Я никогда не думала о самоубийстве. Уверена, что и Лена тоже. Ужасные условия, в которых мы жили, постоянно напоминали нам, как прекрасна жизнь за пределами нашего подвала. Мы мечтали снова вернуться в эту жизнь. Даже в самые худшие моменты я продолжала верить в то, что кошмар когда-нибудь завершится. Если я соберусь с силами и продолжу бороться, в один прекрасный день все кончится. Виктор был маньяком, но я точно знала, что когда-нибудь он совершит ошибку.

– А не тяжело ли вам было постоянно находиться в обществе другого человека? Вы постоянно были вместе, даже спали в одной постели каждую ночь. Это непросто для любого. Что бы вы сделали, если бы устали друг от друга? Была ли у вас возможность хоть как-то уединиться или отстраниться друг от друга?

– Иногда мне хотелось побыть одной. Наверняка Лена чувствовала то же самое. Но мы научились заниматься собственными делами и оставлять друг друга в покое при необходимости. Лена много времени посвящала изучению английского языка по принесенному Виктором учебнику. А я, как вы знаете, занималась поэзией и живописью. Мы мало разговаривали друг с другом. Мы обе понимали, как важно уединение.

– А были ли у вас конфликты? Вы ссорились?

– Нет! Ни разу! Думаю, мы обе понимали, что самое ценное и необходимое для выживания – это поддержка и взаимная любовь.

– А сегодня? Вы с Леной встречаетесь? Поддерживаете друг друга?

– В первое время после освобождения мы часто встречались, но постепенно отдалились друг от друга. Сейчас мы редко общаемся. Вы же понимаете, Лене в заточении пришлось хуже, чем мне. Поначалу ей очень хотелось говорить о том, что произошло, но теперь она хочет оставить все это в прошлом. А для меня очень важно рассказывать о случившемся. После освобождения я участвовала в нескольких телевизионных программах и открыто говорила о своем прошлом. Я понимаю, что Лене больше не хочется вспоминать о случившемся. У нее все хорошо, она живет с другом, и у них есть дети. Она решила оставить прошлое позади.

– Когда Лена впервые вышла из подвала? Как она на это реагировала?

– Лена не выходила из камеры до самого освобождения. Ни разу! Она долго была беременна, ей трудно было ходить. Иногда Виктор выводил ее в «прихожую», где она могла выглянуть наружу через открытый люк. К счастью, он догадывался, что без свежего воздуха мы не выживем. Я до сих пор не понимаю, почему меня он иногда выводил на улицу, а Лену никогда.

– Думаю, для этого было несколько причин, но я расскажу об этом в следующей части истории Виктора.