Мир во мне. Исповедь туберкулезника - Ольга Клименко Страница 23

И третья категория людей, которые считают, что благодаря своему знакомству с владельцем они имеют право звонить в часа два ночи (почему-то любимое время) и рассказывать о том, что «пусть счет повисит до завтра, а то …», и тут причины бывают разные. После ты узнаешь, что люди провисели сумму в несколько раз больше, чем у тебя, в другом заведении и рассчитались без вопросов, а твой счет будет висеть не только до завтра, а пока ты просто его не спишешь. Ты спишешь и забудешь, сделав для себя выводы, а потом, когда почему-то при следующей встрече ты будешь нерадушной и в долг до завтра не разрешишь, то узнаешь, что стала высокомерной и ещё какой-то там, и опять же «в этом сарае делать нечего, поехали в нормальное место».

Люди поражают меня своей бронелобостью. Как можно так относиться к чужому труду? И самый большой парадокс в том, что чем меньше по должности шавка, тем больше в ней говна. Не понимаю … Так что ли стресс снимается? Обидно за своих ребят. Ладно, я хоть свое пространство фильтровала, поэтому готова была на любое хамство, лишь бы эти люди больше в мой «сарай» не ходили. А мои ребята-то глотнули негатива просто так. Но у меня была отличная команда, стояли за меня стеной. Любила я своих ребят, хотя конечно сложно нам с ними пришлось.

Так и жила я, отбивая такую публику и придумывая что-то интересное для новых гостей. Но, к сожалению, прибыли все равно не хватало катастрофически.

Иногда так бывает, что вроде и нужно остановиться, но ты не можешь по разным причинам. Не можешь похудеть, потому что не хочешь перестать жрать на ночь, не можешь уйти от мужа, который давно остыл к тебе. Многие называют это привычкой, но причина проще – потому что не хочешь, а, возможно, просто боишься перемен. Не смотреть плохой фильм, но ведь интересно чем этот бред закончится, и отказаться от своего детища, просто, чтоб не усугублять ситуацию, ведь видишь же, что не выгребаешь. Возможно, вы подумаете, что я, наверное, сумасшедшая, раз могу сравнивать такие понятия, как фильм и муж, но на самом деле перед нежеланием человека к переменам неважно, о чем речь. Людям свойственна привычка и люди все без исключения боятся перемен, и даже зная, что заслуживают иной жизни, все равно будут упрямо идти по сложному пути, надеясь на изменения. Я не хотела оставлять бизнес, мне казалось, что сейчас будет сезон и я все наверстаю. Частично перекладывала вину на Дашу, ведь мой первый долг образовался именно по совпадению выплаты аренды и расчета с ней. А был как раз период лета и мне стыдно, но я не справилась с обоими платежами. Это лирика, но мысль о том, что не нужно было без капитала влезать в бизнес, на сто процентов верна…

…Головная боль… ужасная, режущая головная боль. Первыми забили тревогу мои ребята, потому как я, погруженная в заботы и просто суточную физическую активность, списывала все на усталость. Кирилл просто иногда констатировал факт, что я плохо выгляжу, а я упрямо казалась себе прежней. Я не помню, когда мое состояние боли стало привычной частью меня. Мне казалось, что я не изменилась, только засыпать стало сложнее. Все чаще у меня просто не хватало сил, чтобы ехать домой, и я просто оставалась спать в ресторане. Позже, для удобства, я перенесу в кабинет диван, а из дому перевезу большую часть вещей. Неправильные шаги. Одну за другой, будучи замкнутой и зацикленной, я делала ошибку за ошибкой. Я все реже видела малую, ездить просто не было сил. Я должна была работать, работать много, так как на тот период мои долги уже перешагнули за пятьдесят тысяч. Я брала и брала на свои плечи нагрузку. Я знала, что вот-вот и обязательно все наладится, главное было вовремя выпить обезболивающее, потому как пропустив, я могла выпасть из рядов на целые сутки. Самое страшное, что я каким-то таким безалаберным образом построила работу, что без меня на ресторане сразу происходил бардак. Я знаю, что в этом только моя вина, но тогда мне казалось, что выхода другого нет, и мой просто каторжный по графику труд – это временно… Иногда я не могла встать с утра и я не открывала кухню до обеда, иногда могла просто забыть сходить элементарно в душ, и натянув любимый спортивный костюм, а на голове завязав «дульку», просто выглядела неряшливой. О косметике и речи быть не могло! Куда? Вечно уставшая, серая… Но хуже всего была боль. Мигрени проходили, но моя спина… То ли старые травмы, то ли наболевшие будни, но иногда просто отказывали ноги. Начались мои хождения по мукам. Начиная от народных целителей, до медиков с дипломами, я пыталась поставить себя на ноги. Здесь отдельная благодарность Кириллу, он всегда пытался меня подбодрить. Я изрядно уже подводила в работе, и, думаю, слегка раздражала, но в отношении ко мне, как к человеку, ему не было равных. Мог помочь – всегда помогал и всегда искренне говорил, хорошо я выгляжу или плохо. Кирилл – особенный, и сыграл в моей жизни особую роль. Я окончательно убедилась в том, что я таки конченая стерва, не умеющая ценить людей, которые были со мной. Мне моя ситуация казалась особенной, да и себя я считала какой-то, не знаю, не могу слова подобрать. Мне казалось, что люди должны входить в мое положение и помогать или уступать. Почему? Не знаю. В отношении меня было достаточно непорядочных вещей, а я все равно хотела оставаться человеком. Правда, в результате я оставалась лошарой. Приходила к Кириллу и плакала. Ведь мне некому больше было плакать. А как же Влад, возможно, подумаете вы? Всегда ношу с собой документы, привычка такая, только к тому времени к обороту паспорта была прикреплена бумажка, в которой был записан номер телефона Влада, и, что если со мной что-либо случится, позвонить ему. Я жила в полной уверенности, что этот человек не бросит меня. Он видел, как мне тяжело, пытался поддержать, как мне казалось, но упрямо ничего не хотел менять. Я все ждала перемен, продолжая ремонтировать все чаще ломающееся старое, в надежде на то, что у нас таки будет новое. Периодами я просто его бесила, особенно когда он слышал что что-то плохо. Всем бедам у него было только одно объяснение: «Ты плохо работаешь». Меня все чаще обвиняли в воровстве, в лени, в безалаберности и неорганизованности, а я только плакала. Помните: «казнить нельзя помиловать», только здесь было что-то вроде «уйти нельзя остаться». Влад не участвовал в моих проблемах со здоровьем. Теперь с точностью да наоборот, не я, а он считал, что сделал для меня много, дав шанс…

…Однажды Кирилл дал мне номер невропатолога, и мы решили съездить, он ездил со мной, так как до этого за полгода я обошла столько недоврачей, что каждый очередной мог меня просто добить, а иногда просто брал на себя финансовую часть вопроса, так как я просто не вытягивала. Не знаю, нет слов благодарности, он мог отвернуться, как многие, и ничего, ничего бы не было, я трепала ему нервы, доводила до бешенства, но он не бросал меня. Блин, снова слезы. Только за то, что в моей жизни были такие люди как Кирилл, я бы прошла тот ад, не задумываясь, вновь. А они? Вряд ли)).

Внимательно выслушав, доктор изрёк умозаключение, что моя нервная система находится в очень сильном тонусе, и что перед тем, как начать курс иглоукалывания, а он был уверен, что это именно то, что мне поможет, нужно заблокировать систему, чтобы я была менее восприимчива к действительности. Я привыкла верить врачам, то есть я всегда хочу им верить, ведь они не должны вредить людям. Но почему же тогда на практике получается с точностью да наоборот. Я взяла рецепт и должна была через неделю прийти на процедуры. Точно выполняла предписания, и мне таки стало легче, если сказать вернее – мне стало «пофиг». Причем абсолютно все происходящее. Здорово было жить в прострации, мне здорово, а Влад решил, что я подсела на наркотики. Влад и еще почти все мои знакомые. Боль не проходила и иглоукалывание мне было до того места, на котором обычно сидят. Хотя против самой процедуры ничего не имею, просто позже, когда сидя в другом кабинете, я буду рассказывать, что мне делали, от матов лечащего врача сдержит только врачебная этика. Не те лекарства, не те иголки и снова не тот опыт над своим здоровьем. Но на койке другого врача я окажусь немного позже, а сейчас я начала глушить свою боль. Успокоительное было настолько сильнодействующим, что обезболивающее просто перестало действовать, если в малых дозах, а вот если сожрать пол-пачки, то супер. Но я нашла более приятный для себя вариант… алкоголь. Выпей таблеток горсть, запей их стаканом мартини и почувствуй себя Мерлин Монро… почему стакан, а не бокал? Да потому что пила я залпом и много. «Алкоголь – это анестезия, позволяющая перенести операцию под названием жизнь»,– так говорил известный Бернард Шоу и был абсолютно прав. Мне было хорошо, какие-то долги или прочие неурядицы уходили на задний план. Потом «хорошие» друзья научат меня курить кальян, и вот тут-то я найду свой эликсир счастья.