Змея - Мэри Воронов Страница 23

— Я думала, ты меня бросил.

Сандра забралась в машину, которая начинала казаться домом, Люк улыбнулся и пошутил:

— Я могу либо убить тебя, либо взять с собой, а бросить не могу.

— Но ведь ты собирался оставить меня в Лас-Вегасе.

— Для этого мне пришлось сильно напиться, иначе я не смог бы, это была ошибка. Мы вместе, детка… обручены.

Люк еще немного посмеялся над собственной шуткой, но Сандра молчала.

— Тебе не нравится эта идея?

— Да… То есть нет.

— Послушай, я просто не хочу, чтобы ты во мне сомневалась. Это лишняя трата времени. И лишние неприятности.

— Ты собираешься на мне жениться? — спросила она угрожающе.

— Нет.

— Тогда с какой стати мне тебе верить? Ты любишь меня?

Люк нажал на газ, стрелка спидометра метнулась к восьмидесяти.

— Скажи. Если ты не любишь меня, я не хочу оставаться в этой машине.

На спидометре было уже девяносто.

— Почему ты не можешь ответить?

— Потому что я слабый.

Сандра вдруг засияла и заерзала на сиденье. Это было гораздо больше, чем она ожидала. Почти что «да».

— Чушь собачья, ты совсем не слабый. — Она нащупала пряжку его ремня и стала расстегивать.

— Что ты делаешь? — Люк взял ее за руку.

— Как он там? — Сандра потянула за ремень, но Люк остановил ее.

— Ты когда-нибудь занималась оральным сексом в машине?

— Конечно, — соврала она.

Когда коп остановил их, на его лице не было улыбки, — по-видимому, он ее спрятал под шляпой.

— Я не заметил, что вас в машине двое. Вам лучше съехать с шоссе. Вы немного виляли. Как пьяный. Куда вы направляетесь?

Люк говорил, что он член киногруппы, едет на съемки в Вайоминг. Там снимается Брюс Уиллис, и Николас Кейдж тоже. А Брюс так и вовсе его друг.

Он слишком преувеличивал, как казалось Сандре, и у него начал выступать пот. Ее раздражало, что он юлит, да к тому же неумело, и, не раздумывая, она сказала копу:

— Послушайте, офицер, как вы могли подумать, что мы пьяны? Сейчас девять часов утра. — Она говорила спокойным и несколько повелительным тоном: ей с детства внушали, что в обязанности полицейских входит показывать путь, если она потеряется, и приходить на помощь, но тогда, когда это понадобится. Она совершенно забыла о синей сумке, невинно выглядывающей из-под ее левой руки.

Как только коп отпустил их, лицо Люка потемнело.

— Я не вилял, черт его дери. Ему что, нечем заняться? Лезет ко всем.

— Ты слишком быстро ехал.

— Да, а ты откуда знаешь?

Сандра улыбнулась:

— Ну, ты все делаешь очень быстро.

Люк улыбнулся в ответ и погладил ее ногу.

— Чуть не попались. Если б тебя не было в машине, он бы просто выволок меня, положил на землю и отымел по полной программе. Надо же, ни одному моему слову не поверил! Ты в порядке?

— Да, — ответила она, хотя у нее кружилась голова. — Почему ты считаешь, что он тебе не поверил?

— По глазам определил. Он не понял, откуда ты взялась. Не мог вычислить, вот и отпустил нас.

— У меня голова кружится.

— Ты молодец. Устраивайся поудобнее, клади сюда голову. Поспи. Когда приедем в Айдахо, можно поставить палатку, будем лежать под деревьями и считать звезды.

Да, это было бы здорово. Больше всего Сандре хотелось лечь на лугу, через который бежит похожая на змею в чешуе новолуния река раздумий и тайн, слепо спешащая под защиту океана, но это всего лишь мечты. Подобно тени огромной птицы, летящей над самой поверхностью воды, новое видение настигает ее.

Огромные черные крылья развернулись перед ней, покрывая стены перьями и книгами. Она снова в плену комнаты-клетки с прутьями из книг. Но это особенные книги, написанные на нечитабельном специальном жаргоне. Книги о том, как вести себя, о тех, кто лучше тебя, и как стать таким же, о плохом поведении, и тех, кто хуже тебя, и о том, что случается с людьми, разговаривающими с деревьями, и как это лечить, и что будет, если не лечить. Сандра была очень хорошо знакома с правилами из этих книг благодаря доктору Алену, все время пытающемуся объяснить ей, что между деревьями и звездами нет никаких похожих на паутину узоров, по которым ветер плывет одиноко в своем заброшенном корабле на грани известного и непознанного, на всеведущем и слепом корабле по имени Святой Дух.

Доктор Ален напоминает ей отчима. Еще один поклонник культа трезвого рассудка. Если хочешь остаться в клинике, придется подчиниться правилам. Общение с деревьями исключено.

Однако доктор Ален гораздо хитрее отчима. Похоже, он способен проникать в самый мозг и читать ее мысли. Он червь, его можно только пожалеть, доверять же ему нельзя. Он притворяется ее другом, но она-то видит, как толстые пальцы его пригвожденной к штанине руки непроизвольно поднимаются и тянутся к теплоте ее тела, словно слепые пиявки, вылезающие сквозь щели в полу тропического барака. Мягкие белые пальцы… вскоре они задушат его похотливое влечение с силой огромного удава, эти черви желания не подчиняются мозгу. Незаметно их замысел сокрыт в тайных узорах отпечатков, остающихся на всех предметах на столе, он пытается изобразить нормальные отношения между врачом и пациентом и не подозревает, что ее маленькое тело уже взбунтовалось и отвергло его.

— Сандра?

В раздражении она оборачивается и, уставясь прямо на доктора Алена, говорит кошачьим голосом:

— Я думала, все психиатры евреи.

— А я и есть еврей.

— Ален вроде не еврейское имя.

— Именно поэтому меня так и назвали.

— А что вы делаете в католической клинике?

— Работаю, бесплатно, своего рода благотворительность.

— Значит, я объект благотворительности?

— Нет, ты как лесное растение. Тебе просто нужен уход. Я помогу тебе стать такой же сильной, как твои друзья деревья.

Он всегда нес подобную чушь, чтобы завоевать доверие, но это только бесило ее.

— Они мне больше не друзья.

— Ну зачем ты так?

— Я смотрю на них из окна комнаты отдыха, однако они не говорят со мной, как раньше. Я знаю, они видят меня, но воздух между нами мертв. Может, они слишком далеко, может, они не слышат.

— Разве ты не рада, что голоса больше не преследуют тебя?

— Нет. Вы не понимаете. Меня никто не преследовал. Это мои друзья. Наверно, если бы я спала рядом с ними, я бы их услышала. Если б только можно было взять одеяло и спать на лужайке, как в походе.