На прибрежье Гитчи-Гюми - Тама Яновиц Страница 23

Но в последний момент я струхнула и надела зеленые резиновые сапоги, веллингтоны, которые могли пробудить в нем ностальгию, напомнив о битве при Ватерлоо, где его соотечественники впервые появились в галошах. Прихватив со стола косяки, я направилась к двери.

– Когда мы поедем, Мод? – спросил Пирс.

– Пакуй вещи, братец! – сказала я. – Через две недели нас здесь не будет. Или раньше, если денег наскребем.

Я зашагала по грязи. Навстречу мне шли мамочка, Леопольд и Мариэтта.

– Куда это ты? – спросила Мариэтта.

– Навестить англичанина, – сказала я. – Как там он?

– Не стоит его сейчас беспокоить, – жестко сказала Мариэтта. – Он отдыхает.

Трейф с Лулу, до того рыскавшие под деревьями, кинулись ко мне. Трейф передними лапами заляпал мои атласные брюки. Лулу его немедленно приструнила – куснула в шею. Он взвизгнул и посмотрел на нее с обидой. Лулу презирает Трейфа. А когда у нее течка, находит вполне привлекательным. Его такая переменчивость всегда поражает и озадачивает.

Сначала, года четыре назад, мамочка взяла Лулу, и хотя Трейф появился всего через несколько месяцев, было поздно – Лулу уже решила, что она сложившаяся личность, причем личность, которая собак терпеть не может. Трейф ее, естественно, обожает. Каждое утро, едва проснувшись, он ползет к ней и осыпает слюнявыми поцелуями, и каждое утро она злобно на него рычит.

– Ты надолго? – спросила мамочка. – Мы хотим съездить к Эдварду в больницу, пока его не забрали в тюрьму.

– В котором часу? – спросила я.

– Посещения с четырех до восьми, – ответила мамочка. – Думаю, поедем часа в четыре. Не люблю ездить по темноте. В темноте я плохо вижу.

– Если успею вернуться, поеду с вами, – сказала я. – Может, дашь мне поводить?

– Ты же видишь еще хуже, чем я.

– Почему бы тебе не попрактиковаться сейчас, Мод, пока светло? – сказала Мариэтта.

– Не хочется, – ответила я и подмигнула ей. – Специально меня не ждите! – Она нахмурилась. – Что, похмелье? – спросила я.

– Если ты надела что-нибудь мое, я твои тряпки маникюрными ножницами изрежу, – сказала Мариэтта.

– Мариэтта! – сказала мамочка. – Тебе не стоит столько пить, если на следующий день у тебя так портится настроение. Ты, случайно, не беременна?

– До встречи! – сказала я, оставив их доругиваться среди луж.

Я позвонила и прождала минут, наверное, десять. Наконец распахнулось окно на втором этаже и в нем появился лорд.

– Это ты? – сказал он. – Слушай, можно, я кину тебе ключи? У меня нет сил спуститься.

– Ради бога, – сказала я. Он положил ключи в носок и кинул их мне.

Я никогда раньше не бывала в доме Колманов, потому что Колманы нас терпеть не могли и несколько раз даже нам назло вызывали полицию. Они обвиняли нас в том, что мы опрокидываем их мусорный бак, ломаем забор, воруем помидоры и спускаем с цепи их собаку. Из всего этого только одно обвинение было отчасти справедливым.

Не знаю, снял ли лорд дом с меблировкой, или это была старая мебель Колманов, но мне так или иначе стало его жаль. Мебель была либо самая примитивная, либо тяжелая и громоздкая, вроде старых буфетов и обшарпанных комодов, когда-то выкрашенных кремовой краской, давно облупившейся. Всей этой рухляди было лет сто пятьдесят, и никто за все эти годы так и не собрался ни починить ее, ни заменить на что-нибудь посовременнее.

Пару минут я рассматривала этот китч, а потом поднялась наверх. Саймон лежал под скромным белым одеялом, перед ним стоял поднос с завтраком.

– Ты разминулась с остальными, – сказал он нервно. – Они только что ушли.

– Знаю. Они сказали, что ты, наверное, отдыхаешь и не стоит тебя беспокоить. Но я подумала, что вряд ли помешаю.

– Что ты, конечно, нет, – сказал он.

Я придвинула к кровати старый стул с деревянной спинкой.

– Ради бога, объясни, что с тобой приключилось. Мне никто ничего толком не рассказал.

– Один из агентов вашего ФБР меня невзлюбил, – сказал он. – Вероятно, он начал бить меня, когда я еще был без сознания. Пострадал самый чувствительный орган.

– Господи! – сказала я. – Интересно, какой именно?

Он смутился.

– В области паха.

– Да нет, – сказала я, – мне интересно, какой именно агент. Вчера вечером в ресторан пришли трое. Если б знала, я бы им пиццу отравила.

– Очень мило с твоей стороны, – сказал он. – Но вчера вечером на месте происшествия их было не трое, а гораздо больше.

– Ты показал врачу паучий укус? – спросила я.

– Я был настолько не в себе, что забыл про него. Твоя мама была так великодушна, что отвезла меня домой.

– Да, – сказала я мрачно. – Об этом я забыла. Она очень великодушно пользуется людьми. Надеюсь, тобой она не попользовалась?

Он закашлялся и залился странным румянцем цвета очищенной хурмы.

– Я так хотел выбраться поскорее из этой больницы, что, по совету твоей мамы, не стал дожидаться выписки, а просто ушел. Надеюсь, у меня из-за этого не будет никаких неприятностей. Не знаю, покрывает ли моя страховка подобные случаи.

– А какая у тебя страховка? – спросила я.

– Нечто под названием «Америкэн юнайтед гар», – сказал он. – Понятия не имею, что в нее входит. Вчера вечером в больнице не спросили, кто будет платить. Значит ли это, что меня обслуживали бесплатно?

– Нет. Во-первых, уверена, что страховка «Америкэн юнайтед гар» не покрывает ничего. Никакая страховка этого не делает, они все для проформы. Во-вторых, тебя все равно найдут и заставят платить. Такие здесь порядки. Но ты же лорд. Разве это не значит, что ты богат?

– Вовсе нет, – фыркнул он. – Я младший сын. Все досталось моему старшему брату.

– Твой отец что, больше его любил?

– Нет, что ты, – сказал он. – Просто у нас так принято. Primo Gem'ture.

– А-а, – сказала я. – А что же твой старший брат сделал со всем своим богатством?

– Большую часть промотал, – сказал он. – Вообще-то, он граф. Живет на Багамах.

– Потрясающе! А что граф Генитуре делает один на Багамах?

– Играет в гольф, – ответил он. – У него есть ресторан. Может, откроет еще один, в Нью-Йорке.

– Ресторан! – воскликнула я. – Подумать только, живет сам по себе на Багамах, имеет ресторан. Ты рассказывал об этом Леопольду?

– Твоему братишке? Нет. А зачем?

– Мой брат очень интересуется ресторанным бизнесом, – сказала я. – Может, когда-нибудь я его туда отвезу. Он слишком юн, чтобы самому отправляться с визитом к Номеру Первому. Я хочу сказать – к твоему старшему брату.