Йошкин дом - Виктория Райхер Страница 23

У Нушнушика есть коробочка. Нушнушик всюду ходит с коробочкой, потому что без коробочки ему не прожить. Как только Нунушику становится грустно, или он на что—нибудь обижается, или чего—нибудь боится, он сразу залезает в коробочку и сидит в ней. Люди подходят и уходят, а Нушнушику хоть бы хны: он в коробочке. Выражения его лица никто не видит, его мыслей никто не слышит, его скорби никто не замечает: коробочка черная, закрытая, все секреты сохранит. Если вы захотите позвать Нушнушика в гости, не удивляйтесь, когда он придет с коробочкой. А если в середине вечера у вас в гостях Нушнушик почему—то исчез, просто вежливо улыбнитесь черной коробочке, оставшейся на его месте. Ничего страшного. Отсидится и придет. В коробочке успокаиваться очень хорошо, гораздо лучше, чем на свежем воздухе. И никому не приходится ничего объяснять.

А Кира—Кузя всегда носит с собой кулак на пружинке. Это из—за того, что Кире—Кузе часто хочется кого—нибудь ударить, а руки у нее нежные. Она вообще вся нежная, Кира—Кузя, трепетная и эфемерная, и никто не предполагает, что в любом разговоре рано или поздно из Киры—Кузи вылетит кулак на пружинке и — бац — зазвездит ее собеседнику точно по центру его «я». Кулак немаленький, свинцовый, синяки от него остаются надолго, бывшие собеседники Киры—Кузи так друг друга и узнают — по синякам. Они у них у всех в одном и том же месте, точно по центру их «я». Спасибо Кире—Кузе. Ее многое раздражает, она вообще раздражительная, ей без кулака никуда. Взорвется, и останутся от Киры—Кузи одни останки. Не дай бог.

Вот Зданиц постоянно таскается с лопатой: это он так общается. Вы ему — слово, а он ну копать! И копает, копает, копает, пока сам не устанет или вы не уйдете. Раскапывает ваши тайные порывы и мысли, ваши намерения, подтекст вашего текста, ваше прошлое, ваше будущее, ваше все. Выкопанную землю Зданиц внимательно изучает и с отвращением съедает. Он так питается, Зданиц, — тем, что выкопал о других. А почему вы сказали то, что сказали? А что вы этим хотели сказать? А почему вы сказали только эго, а ничего кроме этого, не сказали? А о чем вы при этом думали? А почему? Многие люди, завидев издали лопату Зданица, сразу убегают: им не нравится, когда под них подкапываются. А некоторые, наоборот, сами приходят и просят Зданиц, покопай!

Удана во рту вместо языка хранит бритву. Осторожнее общайтесь с Уданой: когда она открывает рог, все вокруг сразу покрываются порезами. Если стоять от нее подальше, это даже забавно: столько людей, и все в порезах. Но это если подальше. Риорита Удану не любит и называет брадобрейкой. Сама Риорита носит с собой тазик — для поплакать. Как только речь заходит о пропавшей Риоритиной жизни (а о чем еще может зайти речь при Риорите?) она тут же ставит перед собой тазик и принимается рыдать. Слезы падают прямо в тазик и не загрязняют окружающую среду, очень удобно. Поплакав, Риорита аккуратно выпивает содержимое тазика и вытирает губы платочком. Тазик нетяжелый и всегда сияет чистотой, потому что слезы Риориты — прекрасное моющее средство.

Если вы подружитесь с Нушнушиком, он даст вам посидеть в своей коробочке. Мне как—то раз давал, мне понравилось. От кулака Киры—Кузи лучше уклоняться влево — с той стороны у нее реакция хуже. Если Зданиц вас достанет, можете попросить Удану с ним побеседовать: после беседы с Уданой Зданиц становится тихим и какое—то время ничего не выкапывает. А вот если вы застанете Риориту в хорошем настроении, она позволит вам вымыть руки в своем тазике, полном слез. Или даже выкупаться в нем целиком. Только не забудьте потом попросить у Стенны полотенце.

Стенна с удовольствием даст его вам, оно всегда при ней. Стеннино полотенце чудесно, в него окунают лица все рыдающие и страждущие, и все находят утешение. К Стенне ходят и Нушнушик, когда устанет сидеть в своей коробочке, и Кира—Кузя после встреч с чьим—нибудь таким же, как у нее, кулаком, и Удана, если камни этой жизни затупят ее бритву, и Зданиц, уставший копать, и даже Риорита ходит тоже — вытирать свои заплаканные глазки до новых слез.

А сама Стенна не ходит ни к кому. Собственно, и Стенну—то никакую никто никогда не видел, так, присутствует некое ходячее полотенце, людям его хватает без всякой Стенны, они нелюбопытны. И ни один человек не знает, что ночами Стеннино полотенце превращается в крылья, которые тихо взмывают под купол очередного цирка и парят там бесшумно, парят себе сами, а потом находят лазейку, и вылетают наружу, и сливаются с небом, и уносятся в дикие запретные дали, в которых не бывал никто, никогда, никогда.