Кунст (не было кино). Роман с приложениями - Сергей Чихачев Страница 23

<Последний чёрно-зелёный флешбэк. Парни пьяно заигрывают с одинокой девушкой в дачном посёлке. Она отмалчивается. Они то агрессивны, то будто бы просто веселы. Вместе они стоят у калитки в заборе. Кто-то шутливо выхватывает у девушки матерчатую сумку с изображением Дина Рида и уходит в дом. Девушка реагирует на идиотскую шутку, идёт следом, требуя отдать её вещи… Девушка стоит в помещении, похожем на маленький загон для свиней. Её бьют по лицу. Затем толкают – она падает навзничь. Один из насильников садится на голову, другой задирает ей длинный сарафан. Шарят жадные руки. Зелёная темнота. Молоток.>

Реминисценция окончилась. У какого-то из шоссе – Сашка уже не понимал, где они находятся, – Медведев вдруг остановился: «Стой!» Сашка подчинился. «Я сейчас уйду, – вновь раздался голос убийцы, – уйду насовсем. Когда будешь меня обыскивать, найдёшь бумагу – на ней подробно описано всё, что я сделал. Конверт во внутреннем кармане». – «А что вы хотите сделать?» – задал идиотский вопрос мокрый от пота комсомолец Бессонов.

В ответ Виталий Медведев прислушался к чему-то далёкому. В тишине московской окраины послышался гул машин. Медведев вытащил из кармана предмет, показавшийся Сашке странного цвета пистолетом.

«Будет лучше, если меня убьют, – буднично сообщил Медведев. – Тогда я соединюсь с ней. Сейчас убьют… Не волнуйся…» Он успокаивал неизвестно кого, а на шоссе тем временем показались первые машины охраны кортежа генерального секретаря, возвращавшегося с церемонии. Медведев сделал два шага к обочине и поднял странный пистолет…

Офицеры «девятки» – Девятого управления – своё дело знали чётко. Машины не сбавили скорость. Один за другим грохнули выстрелы. Медведев мотнулся из стороны в сторону и упал навзничь.

Сашка устало преодолел расстояние до тела несчастного убийцы. Рядом с ним лежал обычный бежево-серый фен. Офицеры «девятки» не обязаны были присматриваться. Они обязаны были стрелять на поражение.

<А зелёная темнота обязана была превратиться в свет…>

Я закончил читать и какое-то время ещё не отрывал пустой взгляд от страницы, пялясь на чистые поля и выигрывая время. Это был кошмар. И он подкрался незаметно. Николай обыграл меня вчистую. Я только что прочёл синопсис, каких я читаю по два в день. Он был оформлен так, что его можно читать. Тут были непременные менты. Здесь были жестокие убийства. Имелось традиционное для подобных ментовских жанров изнасилование – слава богу, кажется, одно. Страницы были буквально пропитаны ненастоящим ужасом и невсамделишной кровью. Это было то, чем мы занимались. Звонкий молоток отчаяния в моей голове отчётливо выстукивал: «Это придётся делать». Я не мог отказать Николаю Первому. У меня не было ни малейшего повода. Я обязан был написать рецензию, доложить шефу, а потом садиться и превращать эту кровавую кашу в сценарий. Только затем, чтобы обогатить сокровищницу отечественных сериалов ещё одной кровопускалкой.

Я поднял глаза, и только смятённое состояние помешало мне удивиться по-настоящему. Николай Первый изменился. Он сидел на стуле так напряжённо, как будто собирался вскочить и разорвать мне горло. Его глаза превратились в два маленьких алмазных буравчика. Его щёки словно поджались, а борцовские уши слегка налились кровью. Я непонимающе моргнул.

– А у вас откуда вот это? – тихим, словно придушенным голосом жёстко произнёс Николай.

Я перевёл взгляд и увидел в его руках розовую папочку Николая Второго, «Спасти Стивена Спилберга», которую я, войдя, небрежно бросил на стол.

– Это синопсис, Николай. Мне его принёс автор. – И тут у меня внутри шевельнулось некое подобие злости. В конце концов, какого хрена этот хмырь чувствует себя в моём закутке хозяином? Не полагает ли он, что знакомство со Степаном Арутюновичем позволяет ему рыться в бумажках на моём столе?! – Не читайте это, пожалуйста. – И я мягко взял из его рук папку и положил её обратно на стол. – Есть политика конфиденциальности, которая в нашей компании не нарушается. Никто не должен читать… эээ… то, что нам приносят.

– То есть это вам принесли? – непонимающе переспросил Николай.

– Естественно. Это синопсис, я же вам сказал. А что?

– Политика конфиденциальности… – вслед за мной пробормотал Николай Первый, как будто слегка расслабляясь и уходя мыслями в себя. – То есть это читаете только вы и больше никто?

От логических умозаключений гостя, выраженных в бесчисленных «то есть», я разозлился окончательно.

– Да, Николай. Только я. Это, кстати, касается и тех материалов, которые приносят… эээ… другие авторы. Давайте поговорим о «Белом маяке…».

У меня был маленький последний шанс. Я собирался спросить, как и где он за ночь раздобыл готовый синопсис. Проверить, действительно ли он понимает значения слов «монохромный», «флешбэк» и «реминисценция», и вывести самозванца на чистую воду.

Однако разоблачение не удалось. Николай Первый только выслушал моё пропитанное тоской вступление о том, что после рецензирования этот синопсис можно показывать шефу, невнимательно отказался оставить его мне и написать на титульном листе телефон для связи, а дальнейшим разговором манкировал, встав и быстро попрощавшись.

Состояние, в котором я оказался после ухода Николая Первого, видимо и обозначается в исследованиях сексуальных расстройств словом «фрустрация». Я не успел даже толком открыть рот, как пришлось его захлопнуть. Передо мной в жару поставили последнюю запотевшую бутылочку пива, но она упала и разбилась. В центральном круге футбольного поля я настроился отдать первый в матче пас, но перед свистком на стадионе выключили свет.

Я чувствовал себя как последний мудак.