Никола Тесла. Портрет среди масок - Владимир Пиштало Страница 23

Спустя некоторое время Тесла познакомился с соседом, который кричал: «Ты уже не любишь меня так, как прежде!» Его фамилия была Лабас, звали его Гастон, по профессии он был биолог. Однажды, когда они разговорились на лестнице, биолог предложил Тесле:

— А почему бы вам не зайти ко мне в институт и не заглянуть в микроскоп?

Тесла пришел. Тесла заглянул. И пропасть разверзлась под Парижем. В освещенном кружке он увидел гоббсовский мир невидимых существ. Эти создания были волосатыми. Эти создания рвали на куски других таких же.

— Они пожирают друг друга! — с ужасом воскликнул Тесла.

После взгляда в окуляр микроскопа он купил пять кусков мыла и, едва вернувшись из города, тщательно вымыл руки. Он бы после этого и носа из дому не высунул, если бы снаружи не было так интересно! На бульваре Сен-Марсель играла гармоника — сиротский орган. Ему казалось, что соседская гармоника — сестра-близнец той, что звучала в Граце. Чуть дальше дежурил другой уличный музыкант, с печальной шарманкой и веселой обезьянкой. Рядом с ним глотатель огня выглядел как дракон. Еще дальше фокусник переливал воду из рукава в карман. Сорвавшийся с дерева лист, танцуя в воздухе, упал в шляпу нищего. Тот отбросил его и улыбнулся щербатым ртом.

Тесла изголодался по этим бульварам, знаменитым сопрано, книгам. Он хотел как можно больше узнать о достижениях французских электротехников. А получив жалованье, он превращался в Людовика XIV. С пачкой банкнот в кармане он отправлялся в кафе «Ongle», где метрдотель был похож на премьер-министра. После восьми закусок он достигал вершины пира — зайца в лимонном соусе. На закуску он съедал ложечкой замороженное шампанское, которое облегчает пищеварение. Остаток месяца Никола питался в таверне «Два брата», где столовались угольщики. Все посетители сидели за одним большим столом и ели единственное блюдо — гуляш «бургиньон», запивая его бочковым вином.

— Как дела? — кричал Тесла в парижское утро.

В теплые месяцы он каждое утро плавал в Сене. Потом пешком отправлялся в контору «Компани континенталь Эдисон де Пари» в предместье Иври-сюр-Сен. Ему хватало часа, чтобы добраться до рабочего места. По воскресеньям он отдыхал, занимаясь греблей. Синие и черные пятна растекались по поверхности воды. Когда гребля утомляла его, он ложился на дно лодки. Мосты над Сеной закрывали вид на небо. Над рекой пенились облака.

В сентябре начинались дожди. Город приспосабливался к сизой масти городских голубей. В ноябре Тесла начинал пользоваться конкой. Человеческая общность, теснившаяся в этом средстве передвижения, воняла бульоном. Кратковременное сближение с толпой импонировало одиночеству чужака. В первую осень он выжил благодаря переписке. Он не забыл старых друзей и регулярно отвечал на письма Медича и Кулишича. Сигети сообщал ему, что разорвал очередную помолвку. Тесла вздохнул: талантливый инженер, а тратит время на ерунду!

Каждое утро в половине восьмого он завтракал в Иври с французскими и американскими инженерами. Друг Эдисона, Чарльз Бэтчелор, говорил с сильным британским акцентом, и Тесла с трудом понимал, чего он от него добивается. У Бэтчелора была такая красивая борода, что человека так и тянуло дотронуться до нее.

— Я так много работаю, что даже не успеваю спланировать завтрашний рабочий день, — жаловался Бэтчелор Тесле.

Тесла смущенно поведал ему о своем моторе на переменном токе. Бэтчелор погладил холеную бороду и пробормотал, что Эдисон и Вернер фон Сименс — противники переменного тока. Изобретатель выслушал это с терпеливой улыбкой. Он нисколько не сомневался, что это заблуждение вскорости будет развеяно. Едва закрепившись в «Компани континенталь Эдисон де Пари», он уговорил Тивадора Пушкаша написать письмо Сигети в Пешт и предложить ему работу в Париже.

Однажды месье Пьер Ро влетел в кабинет Теслы и прошипел:

— Ужас!

— Что случилось?

Во время открытия вокзала в Страсбурге произошло короткое замыкание. Часть стены обрушилась в присутствии императора Вильгельма I.

Фирма не хотела скандала.

Короче говоря, Теслу посылали в Страсбург.

— Если сумеете все это закончить, — задыхаясь, обещал директор компании, — то не пожалеете.

И он назвал головокружительную сумму.

Никола взял с собой в Эльзас Сигети, который только что приехал из Пешта. Носильщик едва поспевал за ними, поскольку атлет Сигети взял с собой гантели. Друзья оказались в Страсбурге, городе, окруженном водой. В Страсбурге Тесла впервые вкусил от сладкого плода зрелости. Он общался с действительно богатыми людьми на равных.

Было ли это обыкновенной жизнью?

Нет, наш герой никогда не жил обыкновенной жизнью. Он всегда был заложником безответственного чуда. Вспышки света невозможно было контролировать. Когда золотое забрало падало на его глаза, решения вместо него принимал космос. И в Страсбурге, как и в Пеште, ему ничего не стоило оказаться вне общества. Спать он ложился рано, потому что под веками у него разыгрывалось нестерпимое сияние. Разветвленная крона нервов светом отвечала на колебания и сигналы звездного неба.

А что еще? Да, да, он организовал работы, платил инженерам и отсылал в Париж сообщения. По окончании рабочего дня закрывал кабинет и отправлялся выпить по стаканчику с Ипполитом Бозеном. Француз Бозен когда-то был мэром Страсбурга. Он жестом призвал Теслу полюбоваться дворцом Рогана. Город пострадал во время Франко-прусской войны, но не в такой степени, как в XVIII веке во время Религиозных войн.

— Два века тому назад люди пожирали друг друга, — мрачно произнес Бозен. — Ну и что? Пошли в ресторан!

Хозяин спросил гостя, что тот читает. Тесла ответил, что «Жизнь» Мопассана. Бозен обрадовался. Он уже прочел рассказ Мопассана о проститутке и прусском офицере, напечатанный в каком-то сборнике.

— Мне очень приятно, что вы не из тех инженеров. — И Бозен поднял руки к уголкам глаз, имитируя шоры.

Тесла таким же движением прикрыл глаза:

— Нет, я не из тех инженеров.

— Что значит имя Никола? — спросил Бозен. — Вы серб?

Бозен знал, что Гюго выступил в защиту сербов во время сербско-турецкой войны. Тесла напомнил ему о стихах Ламартина про Сербию и о подражании сербским народным песням Мериме. Бозен ценил Бальзака выше Стендаля. Особенно ему нравились «Шагреневая кожа» и «Неведомый шедевр». Он был холоден к Флоберу. «Холоден, хоть убейте!» Он не мог поверить, что Тесле Расин нравится больше Мольера. Зато оба они обожали Вольтера.

Бозен женился поздно и, в силу возраста, пылко обожал своих детей. Он тщательно разрезал мясо на тарелке четырехлетнего Пьера, а когда восьмимесячная дочка хваталась пальчиками за его губы, в мире не было никого счастливее его.

— Нет, ты посмотри на нее! — восхищенно поворачивался он к Тесле.

Непоследовательный Бозен в присутствии собственной жены напоминал гостю о том, что Робеспьер предлагал забирать детей у родителей в возрасте семи-восьми лет и воспитывать их в обществе, чтобы привить им способность воспринимать новые идеи. С улыбкой он говорил о тезисе Сен-Симона о «праве на сексуальный минимум».