Друг из Рима - Лука Спагетти Страница 23

Естественно, я подговорил обоих моих приятелей сопровождать меня в этом путешествии в качестве придворных короля. И хотя на Манхэттене у меня ничего не вышло, кто знает, может быть, здесь, в Бостоне, мне повезет случайно повстречаться с Джоном, которому, возможно, вздумается проехать по местам, где он родился, или по пути на остров Мартаз-Вайнярд, или же, как поется в одной из его песен, «по пути из Стокбриджа в Бостон».

Город произвел на меня волнующее впечатление, омываемый морем, зеленый, молодой, дружелюбный. Мы тотчас же отправились по так называемому «Пути Свободы», маршруту, отмеченному красными кирпичиками, который проходит через все исторические места в городе. По мере того как мы продвигались по «Пути Свободы», в моей памяти всплывали эпизоды истории, изучавшейся в школе и забытой нами, и прежде всего Бостонское чаепитие [79], которое обеспечило этому городу центральное место в американской истории. Но то, что поразило меня больше всего, так это площадь Фаней Холл вместе с рынком Куинси, где можно было найти продукты и кушанья любого вида, с историческими ресторанами, где подавали традиционные блюда, включая мое самое любимое из американской кухни, «клэм чоудер» [80].

Но в Бостоне не было и духа Джеймса Тейлора.

На следующий день мы отправились на машине в Пруденшиэл-сентер, чтобы обозреть Бостон с возвышения. Неожиданно мне пришла в голову мысль, до которой я до сих пор не додумался: заехать в Бостонскую многопрофильную больницу. Я чувствовал себя странником, завершающим паломничество: я нашел свою Вифлеемскую пещеру! Охваченный непреодолимым возбуждением, я заставил моих несчастных спутников выйти из машины и приблизиться вместе со мной к входу. Выражение их лиц менялось от демонстрации, что их терпение истощилось до опасного предела, до серьезного беспокойства, не помутился ли у меня разум.

Им было трудно понять меня, и я ничего не мог поделать.

После полудня, когда мы сели в машину и завернули за угол, подальше от взглядов прохожих, мои друзья отлупили меня.

Следующим утром мы отправились в обратный путь в Нью-Йорк. Но сначала мы остановились на Кейп-Код, красивейшем полуострове недалеко от Бостона, и море немедленно воскресило в моей памяти старого друга: Джессику Флетчер, «леди в желтом» из одного нашего любимого американского сериала, дорогую тетушку-писательницу, раскрывающую убийства с присущей ей проницательностью и невозмутимостью, перед которыми невозможно устоять.

Возвратившись в дом Пэта, мы тотчас же опознали аромат, который исходил из кухни на улице Магнолий, некогда столь привычный для наших ноздрей… запах соуса! Наконец-то мы вновь полакомимся пастой! На сей раз любовно приготовленной руками нашего друга Патрика! Рано или поздно я хотел бы провести статистическое исследование для выяснения, сколько времени может итальянец продержаться без пасты, в особенности если его имя – Лука Спагетти.

Ну, без такой, какую состряпал Патрик… очень долго! Количества «перышек», которые он навалил в наши тарелки, хватило бы на целый полк, но вкус разительно отличался от того, который обеспечила месяц назад его мама. Мой друг еще не стал хорошим поваром, и в тот вечер я заснул, мечтая о «пицце с перцами» в поезде «Зефир».

Что за странное ощущение испытываешь, возвратившись в Нью-Йорк после месяца, наполненного напряжением и переживаниями, незабываемыми встречами и впечатлениями! Я почувствовал себя не юношей, а мужчиной. И начала уже проявляться некоторая опечаленность, потому что вскоре я покину этот город. Да, американская мечта итальянского юноши подходила к концу.

Как быстро он пролетел, этот месяц, думал я, когда через несколько дней самолет готовился оторваться от земли. Мои мысли перескакивали от океанов к пустыням, от мостов к небоскребам; к Большому каньону, Пэту, Луишу и мальчику Стиву, бейсбольной команде «Янкиз», легендарному кафе «Hooters», моему исполнению на караоке «Sister Golden Hair» и к храму песен в стиле кантри «Презервейшн-Холл».

Самолет разгонялся по взлетной полосе, и во мне на секунду родилась надежда, что шум в моих ушах вовсе не звук шасси, отрывающихся от земли. Я глянул в окошко, чтобы еще раз увидеть закат, окрашивающий Манхэттен в красное, в то время как остров под нами все больше отдалялся. Я безуспешно пытался сдержать две слезы, которые уже стекали по моим щекам.