Дегустация Индии - Мария Арбатова Страница 23

– А как пили чай?

– Как англичане, с молоком. Детям в нашей семье чай не давали, считали, что он сильно возбуждает. Мама говорила, что у папы единственная вредная привычка – пять раз в день пить чай. Так что все вредные привычки – чай, кофе, сигареты, водка – я приобрел в России. В Индии мы в основном пьем воду с лимоном... Помню, как один знакомый вернулся из Советского Союза и потрясенно рассказал: «Ты представляешь, они совсем не пьют воду!»

Я шла по самолету, вспоминая ноздрями запах куркумы. В одном из кресел сидел мужчина и улыбался. Я ответила улыбкой с мыслью, как эти индийцы похожи друг на друга, кого-то он напоминает. И прочитала в его глазах: как эти русские похожи друг на друга, кого-то она мне напоминает... Подошла ближе.

– Здравствуйте, Мария! Я вас сразу не узнал...

– Я вас тоже не узнала...

– Да я же менеджер из ресторана «Хаджурао», который напротив вашего дома!

– Не может быть! Глазам своим не верю! Вы часто в Индию летаете?

– Очень редко! А вы?

– Да я впервые!

– Шумит, скажи мне как физик, это же невозможно с точки зрения теории вероятности? – спрашивала я потом. – У меня всего два знакомых мужчины из Индии. Ты и он. Один меня собирает в дорогу, другой – оказывается внутри самолета!

– Это нормально для Индии. Прими это как знак одобрения сверху...

Надо сказать, что в этом смысле ничего невозможного нет не только в Индии. Года два тому назад мне пришло по электронной почте поздравление от некоего Бориса Шапиро из города Берлина. Пришло на тайный адрес, поскольку на явный моему секретарю ежедневно приходят десятки писем от жен алкоголиков и матерей невинно посаженных, полагающих, что я могу одним росчерком пера заменить собой Минфин, Минздрав и Минюст.

Так вот, придя на тайный адрес, оно не могло не вызвать мое изумление, ответное поздравление и вопросы о том, «кто кому Вася». Борис Шапиро в ответ написал, что совершенно не понимает, как мой адрес оказался у него в новогодней рассылке, представился поэтом, живущим в Берлине, и поинтересовался, кто я такая. Какая наглость, скажете вы. Я тоже так подумала. И напрасно...

В ответ на ссылку на мой сайт в Интернете Борис Шапиро написал, что ему ужасно приятно, что я оказалась литератором, и было бы занятно узнать, кто и когда нас познакомил. Мы начали с помощью электронной почты перебирать свое окружение и ничего не накопали. Но, пока перебирали, вошли в стабильный эпистолярный контакт. Через два года вежливого обмена мыслями о мировой экономике, глобализации и философии религий Борис Шапиро сообщил, что в январе посетит Москву.

Все время его визита я была занята как сумасшедшая и в день перед отъездом набрала его телефон, полагая, что и он занят и мы виртуально пожмем друг другу руки и поставим точку в странной коммуникации. Ведь не все интернетные дискуссии должны заканчиваться материализациями. Однако маршруты господина Шапиро филигранно вписались в мой безумный график, и мы с сыном Петром, сидящим за рулем, пообещали забрать его на Лубянке недалеко от здания «госужаса», поняв по этому термину, что Борис эмигрировал из Советского Союза аж в семидесятые.

На вопрос об особых приметах для опознания он пообещал стоять посреди улицы и махать перчаткой, сколько бы времени на это ни потребовалось. И действительно, справа от неистовой дорожной пробки на улице Лубянка стоял пожилой плотный красивый господин, активно похожий на моих еврейских предков, и прилежно махал перчаткой. Сев в машину, он снял шапку и остался в кипе, что еще больше сблизило его с фотографией моего прадеда. Ехали мы, конечно, в ресторан ЦДЛ, где можно было поговорить без музыки в стиле «тыц-тыц-тыц» и порадовать еврейского гостя русской кухней.

– Борис, – вдруг сообразила я, – судя по кипе, вы не только поэт, но еще и религиозный фанат! Что же вы будете есть в некошерном ресторане?

– Я действительно практикующий иудаист, но мы с высшими силами заключили пакт о том, что дома я ем кошерную еду, а не дома – какую получится, – успокоил гость, – полагаю, что божественный замысел не состоял в том, чтобы я умирал с голоду.

– Слава богу...

Дело в том, что однажды за мной ухаживал модный раввин. У нас ведь толпа служителей культа блистает на тусовках и уже мало отличается от вип-персон прочих видов интеллектуального бизнеса. За моей приятельницей, например, ухаживал модный поп, и мне было любопытно сравнить его в этом виде спорта с модным раввином.

В еде попом командовало расписание постов, но это совершенно не мешало ему именно в посты нахрюкиваться по самое «не балуйся». Да и с самим «не балуйся» особых проблем в дни постов тоже не возникало, разве что в самый яркий момент физиологического мероприятия он обращался с подробной благодарностью не к партнерше, а к господу.

Так вот, ужины с модным раввином были величайшим этнографическим удовольствием. После того как весь персонал ресторана сбегался посмотреть на молодого красивого мужика с завернутой валиком под подбородок, заколотой булавкой бородой и прочими спецэффектами иудаизма, начиналось самое интересное.

– Водку, пиво. Огурец, помидор, грушу и яблоко в одноразовой посуде, – рявкал он на официанта, – и не смейте прикасаться к ним ножами!

Официант впадал в полный ступор. Ему, естественно, было неведомо, что Раввинский суд СНГ легитимировал пиво и водку без пищевых добавок, да и вообще чего только не ввел в свой кошерный список. Даже классические напитки компаний «Пепсико», «Кока-кола» и соки компании «Вимбилльдан», от которых у химиков и специалистов по генетически модифицированным продуктам волосы встают дыбом.

Своим нееврейским мозгом официант прикидывал, что раввин решил отвязаться с дамочкой, и, чтобы угодить, тащил нарезанные сложными узорами фрукты и овощи, после чего служитель культа бросался на него, как пограничная овчарка на диверсанта, с воплем:

– Я сказал: не резать! Не резать вашим ножом! Официант окончательно дурел и рабским шепотом спрашивал:

– А как же вы их будете есть?

– Целиком! – орал модный раввин. – Ваши ножи нечистые!

– Да что вы? – пугался официант, а за ним уже собиралась компания сочувствующих коллег. – У нас все моет кипятком посудомоечная машина.

– Да они не в этом смысле нечистые, – устало пояснял раввин, – они могли касаться некошерных продуктов.

– А... – кивали сотрудники ресторана. – Поняли! А водка и пиво кошерные?

– Конечно, – кивал раввин, полагая, что наконец-то добился понимания соотечественников.

– Ну, тогда вопросов нет! – соглашались официанты и уходили с глумливым выражением лица, словно прослушали анекдот про женщину, которая курит после секса с двумя мужчинами и тяжело вздыхает: «Если бы мой муж видел, что я курю!»

После щедрых приемов кошерной смеси водки с пивом модный раввин садился за руль, чтобы отвезти меня домой, по дороге агитируя на совершенно некошерные межполовые отношения.