Рэнт. Биография Бастера Кейси - Чак Паланик Страница 22

Боуди Карлайл: По ночам Рэнт выносил радиоприемник в пустыню. Шел и крутил ручку, ловил дорожные известия со всего мира. Автокатастрофы и всякое такое. Подносил радио к уху, улыбался и слушал, закрыв глаза. Говорил: «Где-то всегда час «пик»!»

Из радиопередачи «Дорожные картинки»: Если вы едете на север по шоссе четыреста семнадцать, не пропустите совершенно новенький «Додж-Монако» у дорожной отметки номер семьдесят девять. Это, пожалуй, самое тяжелое купе в массовом производстве: кузов стального цвета, снаряженная масса четыре тысячи фунтов, V-образный восьмицилиндровый двигатель с мощностью сто семьдесят пять лошадиных сил. Красивые утопленные фары. Дорожная полиция сообщает с места происшествия, что «Монако», очевидно, попал на скользкое место, и его вынесло боком на правую полосу. За рулем сидела женщина тридцати одного года. Ее резаные раны — характерные повреждения от осколков защитного стекла.

Эхо Лоуренс: Во время наших вылазок Рэнт часто рассказывал, как уезжал из Миддлтона. Как в последний вечер жевал гудрон. Рэнт сидел с отцом на обочине шоссе, за три почтовых ящика от колючей изгороди на краю их фермы. На пушистом горизонте пшеницы солнце сдувалось, как проколотая шина. Гравий пах пылью. Честер Кейси сидел на корточках в своих ковбойских сапогах. Рэнт примостился на картонном чемодане, тяжелом от золотых и серебряных монет.

Боуди Карлайл: Старый чемодан Рэнта чуть не разрывался от денег Зубной феи.

Из радиопередачи «Дорожные картинки»: В «Монако» врезался «Континентал-Марк IV», и это действительно очень печально: кузов шикарный золотисто-желтый, салон обит кремовой кожей; это первая американская модель с раздельными передними сиденьями. Ребята из «скорой» говорят, что у водительницы «Монако» травмы преимущественно на левой стороне тела: разрывы печени, селезенки и левой почки. Смерть скорее всего наступила из-за рассечения аорты.

Эхо Лоуренс: Рэнт жует гудрон в последний вечер детства. Чемодан собран и стоит на обочине. Отец и сын под знаком автобусной остановки, изрешеченной пулями, как швейцарский сыр. Ветер чуть покачивает металлический лист и свистит сквозь ржавые дыры. Рэнт говорит:

— Я должен тебе сказать один секрет.

А Честер Кейси говорит:

— Нет.

Говорит:

— Не должен. Нет у тебя от меня секретов.

Чет Кейси встает, упираясь в бедра руками. Выгибает спину, крутится, так что в пояснице трещит. Потом пинает острым носком ковбойского сапога картонный чемодан с узором «под кожу». Постукивая по бурому картону, отец Рэнта говорит:

— Ты мне этого не говорил, но я знаю: здесь у тебя только деньги.

Из радиопередачи «Дорожные картинки»: Информированные источники утверждают, что у водителя «Марка IV» контузии миокарда и разрыв перикарда, но удостовериться в этом можно будет только после вскрытия.

Я — Тина Самсинг с отчетом для зевак на «Авторадио». С вами каждые десять минут или по мере того, как случаются аварии.

Эхо Лоуренс: Будущее наступит уже завтра. Рэнту нужно что-то сказать, пока не подъехал автобус. Прямо сейчас. То, чего отец не хочет слышать. То, с чего начинается его новое будущее. Или совсем новое прошлое. Или и то, и другое.

Рэнт гоняет мух, загораживается от ветра с песком и говорит:

— Просто чтоб ты знал.

Прибивает у себя на шее муху и заявляет:

— Я никогда не женюсь.

На краю мира мигает звезда. Делается яркой, слепит глаза, быстро растет и пролетает мимо быстрее, чем тебя касается звук и ветер с песком, — это всего лишь машина, которая приехала и уехала. На дальнем краю мира потухают фары.

Отец Рэнта — тот говорит:

— Неправда.

Садится на корточки и говорит:

— Ты меня просто напугать хочешь. Как только ты встретишь девушку по имени Эхо Лоуренс, ты передумаешь.

Ветер гнет все травинки и купки неравноцветника в одну сторону, трясет каждый куст шалфея. Ветер приносит дым от вышитого шелка и тлеющей джинсы. От хромированных заклепок.

Вот смотрите: Честер Кейси никак не мог узнать мое имя. Мы никогда не встречались. На тот момент я даже не слышала ни о Миддлтоне, ни о Рэнте.

Лоуган Эллиот (J детский друг Рэнта): Самое худшее в гостях у Кейси было, что его мама подслушивала за дверью туалета. Честно! Первый раз, как я закончил свои дела, открываю дверь, а она стоит прямо в проходе и говорит:

— Я была бы очень признательна, если бы при дальнейших посещениях нашего дома вы уринировали в позе сидя…

По фигу, что я не знал слова «уринировать».

Эхо Лоуренс: В ту ночь на автобусной остановке Рэнт с отцом щурились и смотрели, как на горизонте мигает новая звезда. Растет, проносится мимо с порывом ветра и дизельным дымом, взрывается белыми фарами, желтыми поворотниками, красными габаритками. Легковушка, спальный фургон, двойной трейлер. И исчезает.

Рэнт спрашивает:

— Я встречу какую-то девушку? Откуда ты знаешь?

А отец ему:

— Оттуда же, откуда знаю, что к тебе подъезжал старик поговорить. До того, как ты побежал рассказать всем про бабку Эстер. Тот старик в «Крайслере» сказал тебе, что он твой настоящий отец.

Рэнт сплевывает черный поток слюны в гравий и говорит:

— Какая модель «Крайслера»?

А Честер Кейси ему:

— Оттуда же, откуда знаю, что когда бабка Эстер его увидела, то закричала: «Дьявол!» — и велела тебе бежать.

На востоке за знаком остановки появляются настоящие звезды. Прямо над головой звезд еще больше. Они сначала мигают, потом разгораются ярче.

Расчесывая укусы насекомых и потирая мурашки на коже, Рэнт говорит:

— Ну, пусть так… А что еще сказал мне старикан?

Кэмми Эллиот (J детский друг Рэнта): В гостях у Кейси, если ты берешь их арахисовое масло, миссис Кейси требовала, чтобы ты разглаживал то, что остается в масленке. Чтобы масло всегда выглядело как свежекупленное.

Эхо Лоуренс: Честер Кейси говорит сыну:

— Тот старик, что назвался твоим настоящим отцом, велел найти его в городе, как только сможешь. — Честер постукивает острым носком ковбойского сапога по картонному чемодану. — И это он подсказал тебе, где найти деньги.

Рэнт сплевывает черный гудрон так близко от себя, что часть попадает на чемодан. Слюна с вирусом бешенства. Черные брызги на новеньком картоне. Рэнт молча качает головой: нет, мол.

Честер Кейси говорит:

— А старик сказал правду, что он твой настоящий отец.

Шериф Бэкон Карлайл (J детский враг Рэнта): Только на жалость не бейте! Ничего удивительного — каждый у нас извращается по-своему. Рэнт придумал это все, чтобы быть как все. Просто они с мистером Кейси перегнули палку. Начали мериться пиписками.