Ведьмино отродье - Маргарет Этвуд Страница 22

Пятница, 11 января 2013

В пятницу Феликс начинает занятие с самого интересного.

– У меня есть новости об актрисе, – говорит он. – Которая, как я сказал, сыграет Миранду в нашей постановке. – Он умолкает, держит паузу. Пусть они погадают, хорошие у него новости или плохие.

Они настороженно ждут продолжения. В аудитории полная тишина. Все затаили дыхание.

– Это была непростая задача, – говорит Феликс. – Не каждая женщина согласится участвовать в таком мероприятии. – Еле заметные кивки. – У нее были сомнения. Мне пришлось потрудиться, чтобы ее убедить. – Он все еще тянет время, наращивая напряжение. – Я думал, что ничего не получится. Но все-таки…

– Да! – говорит 8Рукк. – У вас получилось! Епт… то есть, черт побери, круто!

– Да. Мне все-таки удалось ее уговорить.

– Разрази меня чума! – говорит Маракас.

– Благодарю, – говорит Феликс. Он разрешает себе улыбнуться, склоняется в шутливом полупоклоне. Здесь он изображает старомодного, учтивого джентльмена преклонных лет, и его церемонные манеры воспринимаются учениками как должное. – Ее зовут Анна-Мария Гринленд, – продолжает он. – Она не только актриса, но и танцовщица. В том числе акробатических танцев. Я принес клип с ее танцем, чтобы вам показать.

Он вставляет в компьютер флешку с записью клипа, скачанного с ютьюба.

– Погасите, пожалуйста, свет.

На экране – Анна-Мария в пору своего танцевального расцвета. На ней черный короткий топ с завязками на шее и зеленые атласные шорты. Она как бы швыряет своего грациозного партнера на землю, потом по-осминожьи обвивает его руками и ногами и делает удушающий захват. Он вырывается, подбрасывает ее в воздух и крутит так, что ее голова едва не касается пола. Она проскальзывает у него между ног, отталкивается от земли, снова взвивается в воздух, ловит партнера за локоть и выворачивает ему руку под болезненным прямым углом. На ее жилистых, крепких руках явственно проступают мышцы.

– Ого! – говорит чей-то голос. – Что за… что за чума?

– Такая любого разделает в фарш!

– У нее татуха, заешь меня жаба!

– Прирожденный черт!

– А почему у нее пчела?

– Дань романтической любви, – говорит Феликс. – Наверное.

Ему тут же становится стыдно за себя: такому пресыщенному цинизму нет места в зачарованном мире, в который он их попросит поверить уже совсем скоро.

Анна-Мария делает пируэт, сужает круги вокруг своего партнера, который катается по земле. Потом она делает сальто назад, приземляется на ноги. На сцену выходит второй танцор, бросается к Анне-Марии, поднимает ее и закидывает себе на плечо. Ее ноги болтаются в воздухе. Головокружительный кувырок – и она вновь на земле. На миг принимает боксерскую стойку, а затем убегает. Оба партнера ее догоняют. Она замирает на месте, поднимает ногу, резко выбрасывает ее вперед, как будто бьет пяткой. Оба танцора падают наземь грациозным дуэтом. Анна-Мария подпрыгивает высоко-высоко. На немыслимую высоту.

Затемнение.

Аудитория медленно выдыхает.

– Дайте свет, – говорит Феликс. Включаются лампы: теперь Феликс видит их потрясенные лица с широко раскрытыми глазами. – Это лишь единичный пример многих талантов нашей Миранды. Анна-Мария присоединится к нам через две недели, когда мы распределим роли и начнем общую читку сценария.

– У нее что, черный пояс? – спрашивает Костыль.

– Черт, она… просто чума! – это высказался Маракас.

– Такая вдарит тебе по яйцам, так они в горле встанут, – говорит Змеиный Глаз. – Зуб даю, лесбиянка, разрази меня оспа. Есть лишь один способ узнать!

Никто не смеется.

– Какая-то тощая, – говорит Жучила Фил. – Кожа да кости. Явное расстройство пищевого поведения.

– Я тоже люблю помясистее, – говорит Маракас.

– Надо брать что дают, – говорит Крампус, меланхоличный меннонит. – Нищие не выбирают.

– Да, жабье племя, – говорит Костыль. – По мне, так шикарная телка!

– Она очень талантливая исполнительница, – говорит Феликс. Он доволен, что они уже практикуются в употреблении шекспировских бранных слов. – Нам повезло, что она согласилась с нами работать. Однако на вашем месте я бы не стал с ней шутить. Вы сами видите почему.

– Пришибет одним пальцем и не заметит, вот скотство, – горестно произносит Чудо-Мальчик.

– А теперь, – говорит Феликс, – давайте поговорим об Ариэле. Кто-нибудь хочет сыграть эту роль?

– Без мазы, приятель, – раздается голос с задней парты. – Я не буду играть фею, и точка. Как я уже говорил. – Это Змеиный Глаз, человек, имеющий четкое мнение.

Он выразил общее настроение. Никто не поднял руку, все сидят с суровыми, замкнутыми лицами. Феликс слышит их мысли: как с Мирандой, так и с Ариэлем. Слишком слабый. Слишком воздушный. Слишком педиковатый. Это даже не обсуждается.