Оранжевые шарики (сборник) - Никита Горев Страница 22

…В тот вечер они даже не пошли на ужин. У Марины оказался чудесный голос, она много пела хороших, лирических песен. Женя и Владимир допили вино, распили коньяк, вместе сходили в ресторан и купили ещё. Владимир оказался интересным собеседником. Он прекрасно знал историю, был в курсе достижений науки и техники, свободно ориентировался в политике и экономике. Но больше всего Женю заинтересовали его религиозные убеждения: о том, что помогать грешникам – грех; что алкоголизм и наркотики посланы Богом для самоочищения рода человеческого; что Бог вечен и, следовательно, не мог быть рождён женщиной, и, тем более, убит людьми. Они по-настоящему подружились. Вместе проводили время, бродили по иностранным городам. Евгению полностью доверяли, и однажды Владимир попросил помочь привезти из города и пронести на борт несколько пачек с религиозной литературой. Они долго плутали по окраине большого портового города, чувствовалось, что Владимир здесь уже ранее бывал. Женя старался запомнить маршрут. В небольшом аккуратном домике они взяли две фирменно упакованные коробки с надписями «VHS VIDEO», на такси привезли их в порт. Многие туристы возвращались в тот день из города с точно такими же коробками с видеомагнитофонами. Вечером, когда большинство туристов собралось в кинозале, Женя и Владимир отнесли обе коробки в одно из служебных помещений на нижней палубе и передали знакомому Владимиру официанту. Ночью Женя написал сообщение, в котором подробно описал, где была получена литература и кому передана. Подписался как обычно: «Дмитриев», и незаметно опустил в щель для писем каюты пассажирского помощника капитана, как ранее было обусловлено с капитаном. листиным.

…Коган вновь закурил. Дверь бесшумно приоткрылась, в образовавшуюся щель заглянула Верочка.

– Можно?

Коган кивнул.

– Евгений Исаакович, спецбуфет привезли. В перерыв будут торговать. Вам что взять?

– Ох! Я и забыл совсем. Мне где-то супруга написала, что купить. Сейчас. Подожди, – Коган встал, открыл скрытую сдвижной декоративной панелью дверь, вошёл в личную комнату. Через минуту вышел с измятым листком бумаги. – Вот: килограмм балыка, две палочки сервелата, масла сливочного, если хорошее, две пачки, вина сухого, лучше болгарского, бутылку водки…

– Водки нет. Вы же сами распорядились продавать водку только по пятницам.

Коган недовольно хмыкнул:

– Вот, возьми список. И отправь ко мне домой. Володя пусть отвезёт.

– Хорошо. Там Суворов опять пришёл. Кажется, пьяный. Я сказала, вы заняты. Говорит срочно.

– Ладно, пусть зайдет.

Секретарь вышла, через минуту в кабинет шумно вошёл замполит. Красное, блестящее от пота лицо его расплылось в улыбке. Кабинет тотчас наполнился запахом алкоголя, приглушённым резким, дешёвым одеколоном. Суворов сел за приставной стол подальше от Когана. Коган резко поднялся из-за стола, свирепо уставился на замполита:

– Что?! Уже!

– Э-э-э… О-о-о-п-п-ератив-в-в-ная н-н-еоб-б-ходимость. В-в-стречался с «ис-с-с-точником». Д-д-ля п-п-рикрытия приш-ш-лось вы-вы-пить не-м-м-ного.

– Не ври! Ты не опер! Какие у тебя «источники»! Всех твоих блядей знаю! С Людкой, наверное, в «Сапфире» встречался?

– Н-н-ет, нет! Чест-т-ное слов-в-о у мен-ня свои «бар-р-р-абаны». Б-б-ез эт-т-ого никак нельзя. В-в-зятки н-начнут брать, п-п-оборы…

– А то у вас не берут! В райком зачем пьяный припёрся?

– В-в-ы спец-ц-сообщение с-с-егодня видели?

– Нет. Зачем мне. Если что-то важное, твой шеф и так доложит.

– Ш-ш-еф сам п-п-орой н-н-езнает что важ-ж-ное. Вчера г-г-аишники з-з-адерж-ж-али некоего Михайлова. Ех-х-ал п-п-ьяный на м-м-ашине. Оказал с-с-опротивление. Д-д-оставили в в-в-ытрезвитель, там ус-с-строил д-дебош, уд-д-арил мил-лиционера. К-к-ричал, что в-всех ув-в-олит. Уг-г-рожал. Уп-п-оминал с-се-с-с-тру в об-б-коме. Я проверил. Точно! Чернова – его р-родная сестра!

– Что? Екатерина Павловна? Секретарь парткомиссии?

– П-п-етровна…

– Что Петровна?

– Не П-п-авловна! Петровна! Она! Самая! Ж-ж-алоба-то, у н-н-её, н-н-аверное!..

– Так, так, – Коган энергично потирая руки, быстро прошелся по кабинету, сел за свой стол, – и что, она уже знает?

– О-о-ткуда. Они потеряли его, наверное. Он ж-ж-ивёт и работает в Свердловске. А тут у н-н-его п-подруж-жка. З-з-наете кто?! Зав. п-п-енсионным от-т-делом!

– Субботина?

– Да. В оч-ч-ках, к-к-рашенная.

– Она же старая!.. А ты откуда знаешь?

– Чего ста-р-рая. 45 л-лет. С-самый с-сок! Луч-ч-ше молодой. Она с ним в м-машине б-была. Её за-п-писали к-как пон-нятую. Я Нонне поз-звонил, он-на её х-хорош-шо з-знает. Она и с-сказала, что у Суб-б-отной есть х-хахаль в С-сверд-дловске.

– И где он сейчас?

– М-м-ихайлов? У н-нас. С-сидит в к-камере. Т-там чистое неп-повиновение, а в в-в-вытрезвителе – соп-против-вление. П-прокуратура д-дело м-может в-возбудить.

– Ты прав, Александр Георгиевич, ситуацию нужно использовать. Ты давай сейчас в отдел. В прокуратуру материалы пока не передавайте, а то Чернова через облпрокурора всё решит. Как бы сообщить ей? Может Субботина позвонит?

– Что вы! Он ж-ж-енат, д-двое детей. Р-работает г-главным и-и-нженером м-молоко-з-завода.

– Вот! – Коган звонко хлопнул кулаком в ладонь, – раз главный инженер – значит член партии. Звони в партком молокозавода, скажи так и так, мол, совершил преступление, ничего не объясняй, просто попроси срочно прислать характеристику. Те сообщат жене, а жена обязательно выйдет на Чернову, а Чернова – на меня! Молодец Суворов! Но имей в виду: ещё раз пьяный появишься в райкоме – пеняй на себя! Всё. Иди, работай. По Пшикунову – как договаривались, давай письмо! С Черновой получится – не получится, а пускать в горсовет его ни в коем случае нельзя!

Замполит поднялся. Коган остановил его жестом, пальцем показал на стул, включил переговорку:

– Вера, срочно соедините меня с начальником милиции, – отодвигаясь от микрофона, кивнул Суворову, – сядь.

Суворов сел. Через минуту на приставном столике секретаря переливчато затренькал телефон прямой связи с начальником РОВД. Коган взял трубку:

– Здравствуй Дмитрий Владимирович. Как дела?.. Слушай, у меня к тебе просьба. Там у вас задержанный есть Михайлов. …Как не в курсе? Есть. Есть. Милиционера ударил. Ты вот что: припугни его хорошенько, а бумагам пока ход не давай… Нет, не телефонный разговор… Так нужно… Прав? – Лиши. Ты, главное, в прокуратуру материалы не передавай. …Там посмотрим. И вот ещё: хорошо бы ему с родственниками связаться, они ведь, как я понял, и не знают где он. Все. …Что, что? …Помню, конечно, помню. Решим вопрос. …«Жигули», – я помню. Сегодня как раз дал задание. До конца года будут. Выделим через райком, как договаривались. Всё. До встречи. – Коган положил трубку, откинулся на спинку кресла. Ослабил узел галстука и минуту сидел молча.