Стоя под радугой - Фэнни Флэгг Страница 22

Мак спросил:

– Ты куда, Гуфи? [9]

– Это тетя Элнер! Увидит меня – непременно маман доложит.

И весь вечер Норма подпевала и качалась в такт с сидевшими впереди людьми, обмотанная шарфом по глаза и в темных очках: вдруг тетушка обернется и каким-то образом узрит ее среди семи сотен прихожан. Но больше ее беспокоило другое.

Ровно в семь вечера вышел пастор Церкви Христа на шоссе 78. После многословной молитвы он представил семью Отман – исполнителей госпела, и они под громоподобные аплодисменты заполнили сцену.

Петси Мэри ткнула в бок Анну Ли:

– Которая из них Бетти Рэй?

– Худышка.

Петси Мэри заметила, что худышка единственная из Отманов, у кого нет угольно-черной копны волос.

– Она как-то не похожа на остальных, правда?

Норма шепнула Маку:

– Я бы горевать по этому поводу не стала.

Вечер начался бодрящим «Дай мне эту Древнюю религию» с притопыванием и прихлопыванием, потом они спели «Омыт ли ты кровью?», «Скажи Матери, что я там буду», «Мы встретимся у реки», «Я верю в человека в Небесах», и, когда все слушатели уже кричали и подскакивали на своих местах, приезжий пастор, лидер сегодняшнего собрания, его преподобие Бриггл Стоктон из Дел-Рио, штат Техас, пробежал по проходу между рядами и вскочил на сцену с Библией в руке, танцуя и выкрикивая:

– Я чувствую вдохновение!

Дальше события развивались совсем не по тому сценарию, какой представляла себе четверка из Элмвуд-Спрингса. Преподобный Бриггл обрел спасение души у знаменитого евангелиста Билли Сэнди и вознамерился отплатить миру услугой за услугу. Он попрыгал на одной ноге, затем на другой и предупредил тех прихожан, кто еще не был спасен, о геенне огненной. Потом принялся выкликать бессвязные лозунги о борьбе с дьяволом за души человеческие, вопя:

– Я буду биться с ним лопатой… Я буду биться с ним топором… Я буду биться утром… Я буду биться ночью!

Он так огорчался и переживал по поводу дьявола, что стал малиновым, начал плеваться, и зрителям с первого ряда приходилось уворачиваться всякий раз, как выкрикивалась новая фраза. Мак до того развеселился, что вслух заржал, но тут же притворился, что это кашель. Анна Ли с Нормой от стараний сдержать смех едва не умерли от удушья. Но преподобный Бриггл не успокоился, покуда несколько женщин не вскочили и не принялись плясать и выкрикивать что-то на непонятном языке. Грешники-гости потели и ерзали на своих стульях, и где-то через час гневных воззваний, перепугав толпу обещаниями, что гореть им в аду, он призвал неспасенных подойти и признаться в своих грехах перед Господом Всемогущим, чтобы спастись от вечного проклятия. Около трехсот человек разом вскочили с мест – некоторые делали это на каждом собрании, некоторые впервые – и стали протискиваться к алтарю, крича «Слава Иисусу!» и «Аллилуйя!». Один мужчина в конце их ряда дергался, будто сунул пальцы в розетку.

Норма, Мак и Анна Ли так увлеклись этим зрелищем, что не заметили, как их подруга вдруг встала и вместе с толпой ринулась к алтарю. Оглянувшись и увидев ее, Норма закричала:

– О боже, Мак, Петси Мэри ушла, хватай ее!

Но поздно, она уже была на полпути. Час спустя, когда они вытащили обалдевшую Петси Мэри из палатки и сидели в машине, она пыталась объяснить:

– Даже не пойму, как это случилось. Сижу себе вроде, а потом – хлоп, и я уже иду по проходу. Как будто меня кто поднял за шкирку и переставлял ноги, а я не могла остановиться. После этого ничего не помню. Так что, наверное, моя душа спаслась.

Анна Ли спросила с благоговением:

– А каково это – спасенной быть, Петси Мэри? Чуешь какую-нибудь разницу?

Петси Мэри прислушалась к себе и честно ответила:

– Не знаю даже… Но голова болеть перестала.

Мак захохотал, однако Норма ничего смешного не увидела.

– Нечего ржать, Мак. – Потом предупредила Петси Мэри: – Учти, если ты свихнешься и начнешь бормотать на непонятном языке, клянусь, я с тобой больше не разговариваю.

Встревоженная Анна Ли пристально вгляделась в лицо подруги:

– Ты не чувствуешь желания бормотать на неизвестном языке, Петси Мэри?

Петси Мэри прислушалась к себе.

– Вроде бы нет… пока.

Норма закатила глаза:

– Ну, отлично. Теперь придется следить за ней, как ястреб, день и ночь. Все ты виноват, Мак.

– Я? А чего я сделал-то?

– Если бы схватил ее, когда тебе сказали, она бы не дошла до спасения.

– Норма, я не мог. Она уже была у сцены. Сама-то чего ж за ней не пошла? Ближе ведь была, чем я.

– Ага, чтоб тетя Элнер сообщила маме, что видела меня? Хочешь, чтобы меня заперли дома до конца моей земной жизни? Ты же знаешь маман – она слетит с катушек, если узнает, что тетя Элнер ходила на религиозные бдения, не говоря уж о ее собственной дочери.