За стеклом - Мэтт Уаймен Страница 22

Итак, каждый из моих подарков привел к совершенно непредвиденным результатам. Один загнал моего брата в творческий ступор, а другой подтолкнул моего бойфренда к участию в бессмысленном марафоне. Что же до моего собственного утешения, которому предстояло поддержать и укрепить мой дух, то цветы славно смотрелись на кухонном столе и вполне скрасили мне утро, пока я готовилась к выходу на работу. Порадовал и сам цветочник, окликнувший меня, когда я пробивалась через осаждавшую рынок толпу. Обычно подобные знаки внимания оставляли меня безразличной, но, поскольку круг моего общения теперь сузился, я обнаружила, что интерес посторонних мне льстит. Тем более что Добряк Уильям не унимался, а другие торговцы обернулись посмотреть.

— Гляньте, друзья, — гигант наградил меня шаловливой улыбкой. При дневном свете его пуховик казался настолько раздутым, словно был скроен из стеганого одеяла. — Вот идет девушка, которая любит путешествовать.

— Если бы, — ответила я, розовея на ходу.

— Циско, можно с тобой посоветоваться?

Внезапная перемена тона заставила меня остановиться и оглянуться на Добряка. Сквозь толчею я увидела, как посерьезнело его лицо, и свернула к прилавку.

— Что случилось?

Он подманил меня поближе и, осмотревшись по сторонам, продемонстрировал мне свои ногти.

— Может, их стоит отполировать? Как думаешь?

Я не знала, шутит он или нет. Но первой моей реакцией была улыбка. Мужик, похожий на шкаф, просит поделиться с ним секретами красоты. Добряк растопырил пальцы еще шире, и, когда он повернул их к свету, я поняла: никаких шуток. Впрочем, смотреть на руки было совершенно не обязательно: всякий, кто имеет дело с цветами, едва ли может похвастаться ногтями исключительной красы. Интересно, что же забито под эти ногти — грунт или смола?

— Думаю, сначала их надо хорошенько оттереть, — тактично высказалась я.

— Но к лицу ли мужчине иметь красивые ногти? — Теперь голос Добряка выдавал настоящее беспокойство. — Что подумает о таком парне девчонка вроде тебя?

Попробуем вспомнить, на что похожи ногти Слима. Аккуратно обрезаны, кажется, и уж точно не обкусаны. В принципе, я мало что могла сказать о них, и это само по себе было ответом на вопрос.

— Ногти мужчины не должны бросаться в глаза, — решила я. — Вообще говоря, женщина вряд ли обрадуется, если мужчина посягнет на содержимое ее шкафчика в ванной.

Я подняла глаза на Добряка Уильяма.

— На кого ты хочешь произвести впечатление, Вилли?

— Да особо ни на кого. — Рука тут же вырвалась из моей и скрылась в кармане пуховика. — Просто любопытствую.

Я сухо усмехнулась. В таком случае, мое предложение его не обидит.

— Если хочешь, я могу сделать тебе маникюр.

— Да? А это больно?

— Нет, и не волнуйся: я не растрезвоню об этом всем и каждому.

Улыбка Добряка Уильяма показалась мне философской.

— А ты могла бы отполировать их так, словно мне наплевать, как они выглядят?

— Естественный блеск, — догадалась я. — Но добиться этого не так-то просто.

— Я возмещу потраченное время, — сказал он, — и куплю твое молчание, если понадобится.

— С радостью тебе помогу, хотя, Бог свидетель, деньги мне не помешали бы.

Услышав это, Добряк подался назад и, смерив меня взглядом, осторожно сообщил мне, что я одета в деловой костюм.

— За работу обычно платят, — заметил он.

— Не слишком много, если она временная…

— Ай-ай-ай.

— …к тому же арендная плата не дает мне уснуть по ночам.

— Двойной удар. А как насчет твоего бойфренда? Ходят слухи, что он богач.

Я рассказала Вилли, что финансовые операции моего друга с треском провалились, прихватив с собою и его веб-сайт.

— Вот незадача. И как он воспринял новость?

— Скажем так, на какое-то время Слим ушел в подполье.

— Держится, значит. А в карманах у братца звенит?

Не сильно погрешив против истины, я объяснила Вилли, что мой брат не очень хорошо себя чувствует и что нехватку средств теперь приходится покрывать в основном мне.

— Кстати, кто ваш домовладелец?

— Фрэнк Картье. Ты его знаешь?

При звуках его имени Уильям поморщился, и я задалась вопросом, не доводилось ли и Добряку иметь дело с этим типом? Вглядываясь в его умное по меркам улицы лицо, я надеялась прочесть ответ и в некотором смысле его увидела.

— А может, устроиться к тебе помощницей? — предложила я как бы в шутку. — Твой бизнес, наверное, позволяет по-быстрому загрести деньгу.

Пожав плечами, Добряк уставился невидящим взором куда-то мне за спину.

— Зависит от времени года, — сказал он. — Летом дела идут неплохо, но ничто не сравнится с весной. Когда прибывает первая партия нарциссов, можно на радостях открывать шампанское.

Мы немного помолчали, прежде чем я отважилась добавить, что говорю вовсе не о цветочном рынке. Добряк сделал вид, что не слышит, и я восприняла это как совет не наезжать. «Выучи их язык», — советовал Слим. Может, попробую снова, когда разучу все условные коды.

— Ну, мне пора, — сказала я. — Хочу прийти на работу пораньше и сесть на телефон, поискать что-нибудь еще. Мне позарез нужна хорошая работа, Вилли. Мы в отчаянном положении.

— Будешь проходить мимо больницы?

— Конечно. Как раз по дороге.

Отвернувшись на миг к прилавку, цветочник выхватил большой букет восточных маков, как выхватывают кривую саблю из ножен.

— Сможешь занести это моему другу?

Я глядела на растрепанное розовое подношение, слегка остолбенев. Конечно, перед этим я сама сказала, что не прочь поработать на Добряка, но когда такой шанс мне действительно представился, впала в замешательство.

— На словах что-нибудь передать? — спросила я.

— «Поправляйся скорее», — ответил Добряк. «Уж не кодовая ли это фраза?», — подумалось мне. Он, похоже, прочитал мои мысли. — Что обычно желают человеку, закованному в гипс?

В тот момент я была слишком напугана, чтобы ответить. Я не рискнула ни прощупать черенки цветов (нет ли там спрятанного послания иного рода?), ни поинтересоваться, при каких обстоятельствах кто-то из знакомых Добряка угодил в больницу с переломом. В конце концов, этот «кто-то», кем бы он ни был, мог пострадать, если я откажусь помочь Вилли с доставкой подобного груза. Я осторожно приняла цветы в свои руки.