Плывущая женщина, тонущий мужчина - Масахико Симада Страница 22

Вечером Аои вновь демонстрировала отменный аппетит. Щеки раздувались, глаза блестели. Беззастенчиво чавкала. В ее манере есть было что-то ребяческое. Где еще, как не за столом, восстанавливать силы! Немного отдышавшись после еды, Аои пошла прогуляться, чтобы ускорить процесс пищеварения. Сделав большой крюк, вернулась в каюту, упала навзничь на кровать и заплетающимся языком сказала:

– Как же хорошо на море! В Киото, в этом дохлом городишке, меня уже достало. Затхлое захолустье, запертое со всех сторон горами. Как я мечтала в детстве убежать! И вот, наконец-то, мое желание осуществилось. В Киото толпами валят иностранцы да деревенщина, болваны, которых водят за нос. Прозябают в этой дыре, где летом нестерпимый зной, зимой – холодрыга, кичась, как пожалованные барской грамотой холопы, что они, вишь ты, живут не где-нибудь, а в древней столице Японии! Мне иногда кажется, что Киото – это мираж. Плыви Киото посреди моря, никто б не удивился. Этот корабль тоже под стать Киото, нет? Или, куда б я ни попала, я обречена находиться в Киото?

– А я, живя в Токио, совсем не чувствую, что я в Токио. Где б я ни был, мне кажется, что у меня нет своего дома.

– В Киото никогда ничего не происходит. Вот уже пятьсот лет не было ни стихийных бедствий, ни войн. Может, его хранит какая-то неведомая сила?…

Мицуру проснулся от щелчка отпираемого замка. Он, как и Аои, после всего погрузился в неглубокий сон. Легкий ветерок скользнул по щеке. Она как раз выходила из каюты. На ней были все те же блузка и юбка, которые она надевала к обеду, похожие на глянцевую бумагу, в которую заворачивают подарки. Только босая.

Мицуру торопливо натянул брюки, набросил на футболку пиджак и побежал за ней. В нагрудном кармане пиджака что-то торчало, он вынул посмотреть – пакетик с соленой морской капустой. Она-то его откуда взяла? Небось всучил какой-нибудь старый ловелас…

В коридоре никого не было. Даже двери кают спали крепким сном. Вибрация, шум кондиционеров и корабельного двигателя доходили откуда-то издалека. Скрип потолка и пола точно зубовный скрежет. И, разумеется, плеск рассекаемых волн. Больше ни звука. На часах – два пополуночи. Аои, поднявшись по лестнице, медленно прошла по погасшему торговому центру, иногда останавливаясь, но без какой-либо определенной цели. Ее глаза не видели выставленных в стеклянных нишах часов, колец, сережек и ожерелий. Она как будто вела пустыми глазами безмолвный разговор с призраками, населяющими обезлюдевшие магазины.

Аои кивнула, словно решила что-то, и направилась в салон на корме. Не сопротивляясь качке, пошатываясь, замирая на месте. И дискотека, и казино были погружены в сон. Только коридоры освещены тусклым, голубоватым светом для полуночников. Нет, в дальнем углу салона по левому борту горит лампа – отработавший смену обслуживающий персонал за бутылкой бренди сосредоточенно ловит слова какого-то оратора. Аои, как мотылек, порхнула на свет. Глаза столпившихся мужчин впились в нее. Мицуру, забежав вперед, преградил ей путь и попытался увести.

– What can I do for you? [17]– спросил официант в расстегнутой рубашке и с повисшей на груди бабочкой.

– Nothing, [18]– ответил Мицуру, обхватил Аои за плечи и попытался ее увести. Один из мужчин пробормотал что-то на китайском. Все дружно загоготали. Мицуру обернулся и посмотрел на лица развеселившейся компании, точно ковыряя в них зубочисткой. Никакого злого умысла с их стороны не наблюдалось, он лишь почувствовал, что перед ним люди, живущие в другом мире. И не представлял, что у них на уме. Что ж, сделаем так, чтоб и они не понимали, о чем думаю я. Мицуру ответил компании столь же двусмысленным смешком. И тотчас мужчина в очках с черной оправой, только что бывший в центре внимания собравшихся, спросил по-английски:

– Чего смеешься?

– Вы первые засмеялись, – ответил Мицуру.

Кто-то в компании вновь пробормотал что-то на китайском, вызвав взрыв смеха.

– Что смешного? – Мицуру разозлился, догадываясь, что мужичье потешается над Аои.

Ответил человек в очках, по-видимому, заводила:

– Он сказал: «Как это элегантно – разгуливать по ночам босиком! Эдак, глядишь, скоро все дамы пойдут по ее стопам».

Никто не пытался приблизиться к сомнамбуле. Она готова на все, пока пребывает во сне. Именно так она встретилась с Мицуру. С того времени он не знал покоя, опасаясь, не происходят ли у нее каждую ночь роковые встречи с другими мужчинами.

Сделав вид, что сопровождает пьяную женщину, Мицуру побыстрее увел ее назад в каюту. Уложил на кровать, стянул юбку и чулки, вытер полотенцем испачканные ступни. Казалось, стоит закрыть глаза, и он провалится в сон. Прижимаясь щекой к теплой спине бессильно обмякшей Аои, Мицуру вспоминал события той ночи.

В ту ночь серый холодный дождь хлестал по спине Мицуру. Он спал на ходу с открытыми глазами. Успокаивающее лекарство затянуло его сознание тонкой пеленой, он потерял представление, где находится. Но продолжал куда-то идти. Ноги заплетались, спина ослабла, он уже не мог сделать ни шагу и в конце концов рухнул лицом вниз под сосной. Слыша, как бешено стучит в ушах, он вообразил, что находится на возвышенности посреди пустыни. Почувствовал, как что-то теплое и густое облепляет лицо и руки, и подумал – то, что он принял за пустыню, на самом деле берег ручья. Мгновение, и, задремавший было, точно зародыш в утробе, он вновь проснулся. Решил, что вновь может идти. Такое часто бывает. Действие лекарства сопровождается галлюцинациями.

В тот день ему привиделся потоп. Бьющий по спине дождь на протяжении ста дней и ста ночей затопил все что ни есть на земле, просочился во все дыры, залил все впадины, переполнил реки и озера, пока вся поверхность земли не скрылась под водой. Склоны холмов преобразились в болота, стены стали водопадами, улицы потекли реками. Потоки воды срывали с петель и уносили двери, вырывали с корнем деревья, метались вихрями вокруг домов. Автомобили превратились в терпящие бедствие суда, их несло по течению, люди с дрожащими синими губами хватались за все, что держалось на поверхности, и плыли, поручив себя случаю. Никто не знал, куда его унесет. Стаи ворон, отбиваясь от чаек, кружили вокруг накренившихся небоскребов. Почему-то ему удалось спастись от потопа, он выбрался на островок, осененный сосной, и ждал, когда кончится дождь. Вдруг он заметил, что к берегу подплыл тюлень. Тюлень встряхнул спиной, окатив Мицуру брызгами, и, шумно фыркнув, подобрался поближе.

– Ты что, бродячая собака? – спросил Мицуру.

– Обижаешь! – рассердился тюлень и лизнул его лицо длинным языком. В этот момент Мицуру пришел в сознание. Потоп мгновенно схлынул, он вновь лежал на пригорке под моросящим дождем. Собака понуро трусила вниз по склону. Вместо нее показалась женщина, направлявшаяся в его сторону.