Русский жиголо - Владимир Спектр Страница 22

– Именно, – Макар кивает, а возможно, просто так, от бешенства трясет головой, – именно! В караоке! Сидели рядом с жирными ублюдками из Пенсионного фонда и пели хором «Миллион алых роз».

– Да ты что?!

– «Миллион алых роз», «Мадам Брошкина», короче, весь этот атомный репертуар Пугачевой… И после такого она меня бросила… Сказала, что не видит больше смысла встречаться…

– Я удивлен, – говорю я и заказываю подошедшей девочке суп-пюре из шпината (жуткая дрянь, но я на диете).

– А хули тут удивляться? – реагирует мой друг, быстро, словно строчит из пулемета, да, похоже, его рот не закрывается вообще ни на минуту, как под порядочной дозой фенамина. – Ничего такого удивительного. Денег у нее до хуя, вот и бесится с жиру. Все богачки сходят с ума, все они давно потерялись в этом мире. Вот будь она простой разведенкой, каким-нибудь занюханным менеджером среднего звена, в возрасте под соракет! Она бы держалась за мужика, как за спасательный круг! Кому бы она, на хуй, была нужна?

– Никому, – соглашаюсь я.

– Именно. Сидела бы по выходным дома, смотрела телек и дрочила бы на Безрукова в роли Есенина, вот и все. Ну, изредка нарезалась бы дешевым шампанским, типа «Новый Свет», да трахалась бы с начальником IT-отдела на унылых корпоративных праздниках. Никаких тебе пансионатов «Бор», Санкт-Морица или уикэндов на СПА-курортах в Тоскане! Никакого «Кристалла»! Никакой черной чилийской щуки! Никаких тебе, в конце-то концов, танцоров из «Красной Шапочки»!

– То есть?

– Никаких стриптизеров, я говорю!

– А что, Жанна трахала стриптизеров? – оживляюсь я.

Макар не слышит вопроса, он смотрит в одну точку и все парит меня и парит.

– Не было бы у нее этих денег, какая тогда, спрашивается, в пизду, шопинг-терапия? Какой массаж камнями? А новый Range Rover Sport?!

А пилатес?! А ежедневные посиделки в этих новиковских харчевнях? – Он мрачно обводит зал ресторана воспаленными глазами, делает неопределенный жест и продолжает: – Вино по две сотни за пузырь, севиче из тунца, блядь, черная икра банками и, мать их, целые тазы устриц! Бога они забыли, папу своего. Хоть бы раз, в воскресный день, да на Пасху хоть, на Рождество, в церковь зашла, грехи бы свои отмаливать…

– Так она трахала стриптизеров? – снова спрашиваю я.

– Какая там церковь! Сидеть в ресторане и жрать. Поглощать, поглощать, поглощать! Целые тонны устриц самого гигантского размера!

– Спала со стриптизерами?

– Мраморная говядина мехсекциями!

– Покупала себе мальчиков в женских клубах?

– Хамон, трюфеля, ризотто из каракатицы…

– И часто? В смысле, часто она так развлекалась?

– Она же забыла, что существует простая еда, что такое «селедка под шубой» и «макароны по-флотски» не могла вспомнить!

– Так она трахала стриптизеров? – не отстаю я.

– Не важно!

– Мне интересно. Трахала или нет?

– Ну да, да, да, а что тут такого? – наконец, Макар, взрываясь, отвечает на мой вопрос. – Что за тема, ведь все богатые телки их имеют время от времени!

Я пожимаю плечами, качаю головой с сомнением.

– Ну чего ты все кривишься, интеллигент сраный? – взвивается Макар. – Твоя что ли, думаешь, не устраивает оргии? Ебаные девичники?

– Вообще-то думаю, что нет. Думаю, ей нужен несколько иной сексуальный опыт.

– Ну ты и мудак! Ты себя послушай, откуда такой только нарисовался на мою голову, аристократ сраный! «Сексуальный опыт»! Где ты это вычитал, мудила? В жизни этот самый опыт нормальными взрослыми людьми зовется просто поебками, так? Грязными блядскими поебками, понял? У твоей суки что, несколько поколений аристократии за спиной и родовой замок в Уэльсе, с охотничьими собаками, маразматичным дворецким и портретом любимого прадедушки, убитого, хуй знает когда, к примеру, при Ватерлоо? Они же все, эти миллионерши, кто они такие на самом деле?

– Кто?

– Да обычные провинциальные тетки, доярки свинарные, дочки из пролетарских советских семей, отец там шоферил, к примеру, и пил по-черному или хуярил винт, пиздил маманю, а та блядовала с местным участковым и доченьку тому же учила. Подкладывала под мусоров, догоняешь? Да они же все прожженные торговки, в застойном социалистическом прошлом заведовали бы универмагами, банями, столами заказов, втыкаешь? Эти твари, проститутки рублевские, по цинизму давно перещеголяли своих муженьков, пузатых олигархов. И, в конце концов, что такого в том, чтобы трахать стриптизеров? Они для того и нужны. Их все ебут. А вот бога позабыть, это и вправду грех. Ну, а трахать стриптизеров… Да что с того?

– Да ничего, так… разврат какой-то, – развожу я руками.

– Хуйня, – Макар произносит это слово так громко, что охранник снова поворачивается в нашу сторону, – хуйня. Простонародный разврат – первобытная штука, вот на Руси бабы парились с мужиками и не срамились, кто кого пялил, муж женушку или соседку, а то и соседа обрабатывал, особо-то не напрягались. Вообще, народ находит забытье в трех вещах. Знаешь, в каких? В ебле, религии и выпивке, это, считай, три столпа народного спокойствия! Да ты обратись к истории, что во всем этом страшного, ну ебля, простая ебля за деньги, кто чем может, тем и торгует, некоторые нефтью и газом, а некоторые хуем и жопой, разницы ноль, только от нефти лавэ побольше, а так ничего грязного в этом нет. Ну, ебля, трахалово, проституция, ну, оргия, подумаешь!

– Так ты трахал их вместе с ней! – неожиданно догоняю я.

– Слушай! – совсем уж взрывается Макар. – В конце концов, что тебе до всего этого?! Я же не лезу к тебе в кровать, не осуждаю тебя, когда ты втихую от Вероники берешь себе на ее же денежки элитную блядь и развлекаешься. Это твое личное дело, вот так. Я хоть и погряз в разврате, как и большинство, но в отличие от всех вас, потерявшихся, во всяком случае каждое воскресенье хожу в храм, ставлю свечки, читаю Святое Писание и через это очищаюсь, хоть самую малость, но стремлюсь. И позвал я тебя не для того, чтоб ты мне морали тут зачитывал, я тебе сам какую угодно моралитэ прочту, приживалка ты мужская, а позвал я тебя, уродец, потому что мне хуево, понимаешь, я не знаю, что теперь делать, эта сука кинула меня, всего с двумя штуками оставила. Такой период, я почти все деньги слил, ну погулял немного, новый агрегат прикупил, туда-сюда, сам знаешь. Теперь вот даже ума не приложу, как сведу концы с концами. Скоро конец месяца, надо платить за квартиру…

– А сколько за нее платить-то надо?

– Почти двушку и надо…

– Ого!

– Слушай, мне ж не шестнадцать лет, чтоб в общежитии тусоваться, мне хоть минимальные удобства нужны. Да ты на себя посмотри…

Он внезапно осекается, немного успокаивается, перестает дрожать и достает сигарету.

– Вот видишь, – говорит он, – даже закурил снова.