Брачный экстрим. Школа "Челси" - Татьяна Огородникова Страница 22

Девочка была симпатичной ростовской моделью, которая, как и все, регулярно проходила диспансеризацию у венеролога Миши. В один миг у Инессы в душе всколыхнулись все былые сомнения, муки ревности и отчаяние несбывшихся надежд. Только теперь это было во сто крат больнее, потому что она уже стала повелительницей, владычицей…

Придав лицу равнодушное выражение, Инесса произнесла:

– Такое случается у мужчин, ты по-прежнему красив и привлекателен для представителей обоих полов.

– Молодец, в чувстве юмора тебе не откажешь, – слабо съязвил Натан. – Так вот, – продолжил он, – я хотел сказать тебе, что, наверное, имею право переехать в отдельную квартиру, это никоим образом не означает, что я тебя бросаю или расстаюсь с тобой. Я сам знаю, что через какое-то время все пройдет, ты нужна мне. Но долго ли нам осталось? Я хочу некоторое время пожить с человеком, которого, кажется, люблю.

Все зубчатые металлические ножи провернулись в сердце Инессы одновременно. Она испытала такую боль, какой никогда до сих пор не испытывала. Ей хотелось кричать, бросать в воздух бессмысленные бабские вопросы типа «нукактымог, зачтоэтомне, акакжея» и тому подобные, но она не могла позволить себе проявить слабость, поэтому сухо сказала:

– Конечно, делай так, как тебе удобно, – после этого развернулась и ушла спать.

На следующий день Натан, которому месяц назад исполнилось сорок шесть лет, переехал в центровую квартиру, отремонтированную Инессой по последнему слову техники и моды. У них в квартире теперь поселилась влюбленная в Натана девушка, одна из бывших работниц ILM.

Инесса изнемогала от раздумий: что же она не так сделала? В итоге, проанализировав поведение разлучницы, нашла ей дублершу и быстренько поставила в очередь на проживание в городской квартире. Доктор Миша любезно предоставил справку об острой гонорее, которая посетила любимую девушку Натана во время его командировки в Одессу. Любви был подписан смертный приговор.

Инесса, как обычно, была виртуозна в простоте интриг. Миша сам позвонил Натану и загадочным голосом сообщил:

– Натан, дорогой, мне бы очень не хотелось тебя расстраивать…

– Что такое, Миша, неужели мне придется в очередной раз колоть антибиотики?

– Я пока не знаю, – технично выступил Миша.

– Что за загадки, что значит «не знаю»? – возмутился Натан.

– Это значит следующее: если ты успел переспать с девушкой по имени Лариса Чашкина, то приезжай, дорогой, за порцией лекарств. – Миша мог позволить себе некоторую фамильярность с давними клиентами.

Натан удивился:

– Подожди, ты ничего не перепутал?

– Хочешь обидеть старого еврейского доктора? У тебя что, с ней особые отношения? Так пусть они будут! Только через презерватив. А анализ все-таки сдай, брат, очень рекомендую.

Натан все равно собирался сдать анализы после командировки в Одессу. Это было традицией. Но Ларису Чашкину выгнал из квартиры в тот же вечер. Впрочем, приятные воспоминания о любви было трудно выгнать из потасканной приземленной души. Хотя претенденток на любовь хватало.

Так и пошло. Натан стал редко появляться дома, потому что в его берлоге (так называл квартиру сын Никита) с определенной периодичностью менялись телки, и каждая любила его без памяти. Так Инесса освоила новый виток бизнеса: режиссерские знакомства. Все до единой барышни были ее ученицами. И все уходили ровно в тот момент, когда Инессе этого хотелось.

Инесса пошла дальше. Зная нрав друзей Натана, она воспитывала моделей специально под них, а позднее создала специальную школу, которая существовала на средства спонсоров, заинтересованных в продвижении юных талантов. Надо заметить, что некоторые хлопотали и о продвижении мальчиков, такие тоже имели шанс на удовлетворение желаний. В день нашего прибытия в школу мадам Лосер из молодых дарований уже можно было вымостить не бульвар, а целый квартал. К этому времени она не просто бессовестно вымогала пожертвования на «школу», некоторые богатеи охотно сами несли деньги, только бы раздобыть себе нужную попутчицу в жизни. Параллельной жизни. Так им хотелось. Бедняги думали, что такая мелочь, как денежные знаки, может подарить опцию в виде второй или третьей жизни.

Инесса не считала свой бизнес зазорным. Уже давным-давно началась другая эпоха, публичные дома и клубы садомазохистов перестали быть подпольными, напротив, их названия звучали необыкновенно романтично и призывно: «Надежда», «Райский уголок», «Стань собой», «Реальная любовь». Вероятно, посетители этих мест, невзирая на конкретные извращения, чувствовали себя немного шалунами, немного детьми, немного волшебниками.

Инесса не делала ничего противоестественного: она всю жизнь боролась за своего любимого, пусть в борьбе победит сильнейший. Ослепленная единственной любовью, мадам Лосер не видела ничего плохого в том, чтобы помогать бедным девушкам встать на ноги. Особенно за счет мужчин, слабых на передок… В ее деятельности присутствовало благородное начало – она, как санитар леса, освобождала прекрасных, но бедных духом матерей семейств от подонков-мужей и соединяла их с теми, кого они были достойны.

Чудовищный цинизм и собственное неблагополучие, совмещенные с властью и деньгами, родил продукт, который мы прозвали модным именем «Челси». И постепенно «Челси» все более превращалось в конкретно-агрессивное Челюсти, определение, которое мне однажды подсознательно открылось. Кажется, я уже говорила об этом. Когда я услышала ее историю, историю нашей леди-босс, поняла, что более несчастного человека – при всех деньгах и регалиях – не встречала никогда в жизни. Мне захотелось плакать. Но у нас в школе это было запрещено.