Наследие Уилта - Том Шарп Страница 22

— Господи, какой ужас! Вы уверены, что это они сотворили?

— Говорю же, доказательств нет, но я абсолютно уверена. С тех пор как они появились в школе, у нас постоянные ЧП. Уж это вы понимаете? Их надо гнать поганой метлой!

А ведь правда, задумалась директриса. До появления четверни в школе не было серьезных происшествий, требовавших отчисления виновных, — лишь мелкие склоки и стычки, с которыми легко разбирались.

— Наверное, вы правы, — согласилась она. — Но я не представляю, как их выгнать, не имея конкретных доказательств. Если мы добудем улики и избавимся от сестер Уилт, вы вернетесь? Естественно, вас ждет упомянутая прибавка.

Обещав подумать, мисс Янг повесила трубку. Оставшись наедине с собой, директриса попыталась выработать план действий. Без веского предлога четверню не уберешь, даже вопреки крепнувшему подозрению, что именно они подкинули в супружескую кровать неведомо где раздобытую мерзость. Вместе с тем надо удержать мисс Янг. Значит, следует изыскать способ избавиться от зловредных девчонок, не прибегая к официальному исключению из школы. Но как это сделать? Миссис Уилт уже предуведомлена: если дочери не изменят свое поведение и не умерятся в сквернословии, им придется покинуть интернат.

Директриса решила отправить Уилтам еще одно письмо, а копию его вручить тому из них, кто приедет забирать своих преступных отпрысков. В письме будет сказано, что возросшие издержки вынуждают значительно поднять плату за обучение.

«Уж это принудит их покинуть школу», — усмехнулась миссис Коллинсон, откидываясь в кресле.

Она знала, что Уилты и без того надрывались, оплачивая просвещение своих чад. Ева записала девочек на все предлагаемые курсы, даже для детей из неполных семей, мотивируя это тем, что муж ее совершенно никчемен и оттого она почти что мать-одиночка. Разумеется, толку не было, и даже вышел казус, когда на уроке натурной живописи Пенелопа изобразила своих сестер в мельчайших анатомических подробностях, вызвавших жгучий интерес одного члена школьного совета. К счастью, этот впечатлительный зритель вскоре с позором сгинул, поскольку был арестован по обвинению в непристойном поведении: в местном парке он непрошено демонстрировал посетителям свое мужское достоинство.

Однако что за дрянь эти девчонки! Интересно, каков их папаша, если сострогал не одну, а целых четыре дьяволицы!

* * *

В «Песчаном доле» Уилт ни сном ни духом не ведал о гремучей ярости директрисы. Вопреки ожиданиям, жизнь его протекала весьма интересно и, пожалуй, своеобразно. Поутру от миссис Бейл он узнал, что сэр Джордж весь день проведет в суде, а леди Кларисса в постели, ибо испытывает «общую слабость». Смахивает на похмелье, подумал Уилт. Неуловимый Эдвард вновь пропал. И вот, вместо того чтобы слушать бесконечные хозяйские жалобы в адрес «законченного идиота» или пытаться втемяшить вышеозначенному идиоту экзаменационную программу, появилась возможность осмотреть дом и угодья. Более того, сэр Джордж снабдил Уилта старым велосипедом, на котором тот мог, буде захочет, съездить в город и отобедать в ресторане.

— Когда вернетесь, меня не беспокойте, — сказал судья, но потом умерил радость Генри: — Этот маленький мерзавец где-то шастает в округе. Если вдруг с ним столкнетесь, остерегайтесь низко летящих метательных снарядов.

И впрямь выходило что-то вроде отпуска, который Уилт решил начать с подробного осмотра дома. Оказалось, портреты предков вдоль лестницы и гигантские кровати — еще не самое удивительное. В надежде раздобыть занимательное чтение на сон грядущий, Уилт, утомленный причинами Первой мировой войны, прошел в библиотеку — просторное помещение, по периметру окаймленное стеллажами со старыми пыльными книгами, к которым, похоже, годами никто не притрагивался.

Однако внимание его захватили не книги, но мебель. Вся индийская, она ничем не напоминала те вневременные поделки, сработанные в Бирмингеме или кустарных шарашках центральных графств, какие встречаешь в обывательских домах или претенциозных магазинах главных улиц. Нет, здесь были подлинные вещи девятнадцатого века: потемневшие тиковые серванты, ширмы, украшенные невероятно затейливой резьбой, и даже ротанговые и бамбуковые шезлонги, которые, как позже любезно сообщила миссис Бейл, назывались «бомбейскими блудниками», ибо в разложенном виде свободно принимали двух человек.

Целый сонм резных слоников и прочих зверушек, валявшихся на полу, создавал впечатление Музея имперских реликвий. Этот странный зверинец обескураживал не хуже фасада усадьбы.

Уилт безуспешно попытался отыскать какое-нибудь легкое чтиво, но, похоже, семейство помешалось на военной истории и особенно Семилетней войне.

Истомившись, Уилт вышел на воздух и, перейдя через подъемный мост, зашагал к огороду, по соседству с которым маячил коттедж. Снаружи домик выглядел вполне сносно, однако, по мнению Генри, был маловат. «Нельзя ли уговорить хозяев, чтоб я остался в усадьбе, а Ева с четверней квартировали здесь? — подумал Уилт. — В конце концов, мне предстоит важная работа (если неуловимый Эдди все же объявится), а гвалт четырех глоток будет допекать. Даже не четырех, а пяти, поскольку в скандальной крикливости Ева ничем не уступит доченькам. Нет, решительно невозможно сосредоточиться на подготовке ученика, если день-деньской терпеть кошмарную музыку и яростные бабьи склоки. Вот увижусь с леди Клариссой, все объясню, и она, безусловно, согласится».

На сем порешив, Уилт предпочел не связываться с велосипедом, но прогуляться в рощу. Вот там-то, неподалеку от забора, что скрывал усадьбу от нескромных взглядов с дороги, он увидел автофургон, замаскированный ветками и лапником. Внутри кто-то громыхал, а потом из фургона вышла низенькая толстуха и стала развешивать белье на веревке, растянутой меж деревьев. Когда она вновь скрылась в своем жилище, Уилт потихоньку сдал назад, решив больше не приближаться к подозрительному фургону. Через лужайку он вышел к озеру, где сел на бережку, разглядывая архитектурное чудовище, в котором поселился.

С полчаса понежившись на солнышке, Уилт вернулся в дом и пошел на кухню, надеясь поговорить с миссис Бейл. Домоправительница надзирала за работой двух удивительно пышнотелых молодух, прибиравших в коридоре и на лестнице. Объемистая троица наглухо перегородила дорогу, и Уилт решил не откладывать беседу.

— Доброе утро, миссис Бейл. Не знаете, леди Кларисса уже встала?

— Боюсь, нет, мистер Уилт. Их светлость понесла тяжелую утрату… Хотя мое дело маленькое и сплетничать не люблю, но, полагаю, она еще не скоро объявится. Вчера вернулась в совершенно расстроенных чувствах и, судя по состоянию буфета, крепко приложилась… чтоб успокоиться. Надеюсь, вы понимаете, я не злословлю.

— Разумеется, — поспешно заверил Уилт, чувствуя, что может навеки застрять в коридоре. — Утрата, вы сказали? Какая жалость! От души надеюсь, что речь не о дядюшке. — Не позволив подтвердить или опровергнуть свое предположение, он скороговоркой продолжил: — В таком случае, позвольте узнать, не вернулся ли сэр Джордж. Если — да, нельзя ли с ним перемолвиться?

— Он дома и охотно вас примет, если только речь пойдет не о пасынке.