Echo - Алексей А. Шепелев Страница 22

- Ну давайте тогда сами пойте!

Водитель, видимо, сморщился и сжал зубы. Мы и так жгли нехило, а тут он поддал радикально. По всему пути от «Танка» тянулись возвращающиеся домой блудные сыны и блудницы, причём по проезжей части тянулись… Тут начался «Carmageddoon» - старая компьютерная игрушка, запрещённая во всех цивилизованных странах – чем больше раздавишь прохожих в ночном городе, тем лучше. Скорость, мрак, смена планов, смена кадров, красно-чёрные тона, крики прохожих, мерзкие звуки соприкосновения резины с асфальтом при посредничестве плоти и крови… Ещё окошко в углу экрана для показа лица водителя – особенно мне нравится девушка, двшшкъ (произносить не разжимая зубов), - в шлеме, в коже, качается, трепыхается от ударов, морщится, злится, показывает ярко-белые зубы – брутальная (в смысле мужская), но в то же время смачно-сексуальная… Smack, smack my bitch up, smart, smash, crash, arms, trance, arse, ass, mash… A. Sh.! My favorite dreams of pleasure beast!

Она, словно в такт музыке, дрыгает ляжками, хватает свою подружку за пупок, ее бедро прилипает ко мне. Я не знаю, какие мысли и чувства.

- Вот-вот, около магазина «Огонёк», - командует Игорище, мы выпрыгиваем. – Счастливо, девчонки.

Мы стоим в самой желтизне, бледные, закуриваем – кажется, что дальше только чёрный мрак, и некуда идти, и в городе вообще никого нет, и не к кому идти; порыв ветра тащит по земле всякий мелкий мусор и большой комок газет, прямо на нас, на свет, и кажется, что это перекати-поле из вестерна, в котором показывают город-призрак...

- Хоть за так доехали, - радуется, а я тоже, но как и почему за так не понимаю, иду домой, на Московскую, думаю: а что, если б эту Ксю как-нибудь с собой бы взять бы домой; но на моей кровати лежит лист фанеры чтобы не проминалась, а там ещё О. Фролов, но не важно, что О. Фролов и что кровать, они тут ни при чём – мне не этого надо, а чего? – Чего? – вот вопросс. О’Фролов, он хоть и бесконечно раздражает меня в быту (своими плебейскими привычками), но он со мной одной крови, я не скрываю от него многих своих слабостей, он стал мне как часть семьи, но всё интимное он переводит – и мне это приятно – в официоз: пишет «Дневник наблюдений за О. Шепелёвым» («Начиная труд сей о гении О. Шепелёве во избежание кривотолков всяческих вокруг имени Его…» и т. д. – чудовищная художественная правда жизни; да простится ему и мне эта большая буква!); а кровать – если я ложусь на неё, то вспоминаю Уть-уть, особенно её лицо (днём я его совсем не помню) – и тут уж мне никак не уснуть. С этим идёт борьба по двум направлениям: 1) обожраться до полного помутнения, чтоб только не промазать мимо кровати (что мы частенько и делаем кстати); 2) читать О. Фролову лекции по всемирной истории как я её понимаю и так увлекаться, так выражаться, так поражаться, так раздражаться, что засыпать когда светло и как раз надо просыпаться и идти в институт на лекции. По сути дела и первое, и второе воспроизводится ежедневно, с чередованием через день или два, но всё равно откуда-то, где-то, когда-то проскальзывают моменты, минуты, часы мучения – я вижу её, её лицо на фоне яркого дня, широко глаза раскрыты… (мои глаза открыты, а кругом тьма).

«Двенадцать часов – манекены все давно сидят без трусов…» – механически напеваю я переделку какой-то песенки 80-х, сделанную моим братцем, когда ему было года четыре. Что-то в ней есть такое… Особенно, если исполнять форсированно… Попробуйте на вкус, как звучит фраза: «Трахаться с моделью». Вы только представьте: 12 часов, 12 злобных манекенщиц… и все без трусов… и причём сидят – это очень сексуально! Есть такая слабость у меня - одну хотя бы (пока), но натуральную, настоящую, стопроцентную, 90-69-90-ю уть-уть. Некто Брайен Уорнер определяет, что трахаться с моделями – это признак рок-звезды. А в другом месте он же (Мерилин Мэнсон, если вы не поняли) говорит, что если вы спите с моделями, значит вы гей. А ведь и то и другое правда… Вот например, возьмём О. Фролова… кстати, на него и похож – тоже иногда хочет уть-утей, иногда подводит глаза и бредит, что тоже хочет удалить себе два или даже три ребра, чтобы брать у себя в рот. Репа, конечно, пыталась вырвать их у него своими лапками-корнями - без всякого наркоза и далеко не нижние – зато приговаривая «в поучение»: «Долбак, три ребра – это три женщины, три, так сказать, я бы даже сказал, жены - и ты их кроткие ротики променял на свой матерный гнилой рот!» Рот у него, право, не промолчать, и правда не знающий ни профилактики, ни санации, а эмаль зубов, как он утверждает, от рожденья какая-то тёмная, выразительно антиглянцевая. Вот, допустим, Мэнсону тому (об коем даже Репинка говорит, что «больше чем сам имидж, артистическая маска, ее, так сказать суть, к нему прилипла маска пресловутой узнаваемости, коммерческого успеха», а мы-то, сельпо, вообще о нём мало что знаем!) нужны всякие протезы да ходули – в прямом и переносном сысле – коронки на зубы, татуировки на тело, линзы на глаза… По словам Рипппы, он везде в гостиницах требует низкую температуру, чёрное всё и постельное бельё и неизменные несколько мешков гранул от кошачьего туалета! - «Небось жёнушку свою, уть-оть, Розушку-то, сымавшуюся в «Зочарованных» и в ужастиках, заёб уже холодрыгой да кощачим свом туалетом – вот от него и свалила! А ты, Саша, как по своей сути – естественен! Впрочем, две «звезды ужаса» в одной холодной чёрной постели – это уж перебор!..» - а ОФ даже меня убедил однажды пропить последние монеты, на которые я хотел купить зубную пасту, а зубы чистить с мылом!..

Где сейчас, именно в данный, ночной, пустой и ветреный, чёрный и жёлтый момент моя уть-уть. Неужели никогда ни одной капли из моего огромного потока спермы и мысли, триллионов новых и новых флюидов - суперсперматозоидов и супрамыслеобразов - не приблизится к ее рецепторам ближе, чем на 1, 5 метра (мой рекорд). Она, скорее всего, спит сейчас. Совсем не знаю, кто и какая она. Знаю имя, город, возраст, факультет и всё. Но полюбил бы, люблю уже всё связанное с ней. Хотя нет: какого-нибудь принца пидора-мажорика-бычка с запасом принципов и денег на пиццерию, который «трахает» (тоже неоднозначное слово) ее сильно в первопристойной позе… Её Репоподобие вообще (лже)свидетельствует, что она крутится у «Толны» («Толмы») - то бишь снимается. Только за очень большие лавешечки, каких тебе, Лёшечка, не видать. Как «снимается», что значит «снимается»?! Фильм поставлен на киностудии такой-то, а снят на другой-то – а бюджет его сопоставим с годовым бюджетом РФ… Лично я, как писатель и изврат, предполагаю и подразумеваю, и чувствую и чую, и предвкушаю и сожалею, что она Лесбия. Всегда вижу ее с девушками и женщинами – курят на факе или гуляют на Кольце. Если она и шляется или по вызову, то элитарно и стильно… Сейчас лежит на нежной шёлковой фиалковой простыне, а тридцатичетырёхлетняя женщина, довольно симпатичная, но полноватая (кто такая, кстати? – что-то лицо знакомое), лижет её щёку и пихает в неё ласковый латексопластиковый ластик…

…В темноте есть светящиеся окна и тёмные двери в тёмных подъездах, и теоретически я могу зайти и узнать, что там делают: пьют самогон или трахаются (возможно, бранное слово, если слово не употреблено в своём прямом значениии) при свете… И там тысячи уть-утей и десятки О. Фроловых!!! – я не верю в это… А если взять в так называемой Москвии или по всей Европейской части – там ведь такая же собачая полночь… Кстати, сколько, интересно, времени сейчас…