Лето - Алла Горбунова Страница 22

Мама рассказала, что на днях была новость: машина наехала на остановку, насмерть задавила женщину, гулявшую с двумя маленькими детьми, на глазах у детей, дети кричали. Когда я слышу такие истории, у меня отключаются все защиты, отключается спасительная дистанция, я пропускаю это всё через себя. Одно время мама каждый день мне рассказывала про ужасные происшествия с детьми, о которых она читала в Яндексе. Я просила её этого не делать, но она всё равно рассказывала. Я спрашивала её: «Зачем ты это читаешь?» Она отвечала: «Ну я же должна знать». Я не знаю, как можно верить в Бога, который гарантирует благое устройство мира, какой-то порядок, смысл, справедливость. Эта наивная вера покидает любого честного с самим собой человека, если он хоть раз прочитал криминальную хронику. Либо Бога нет, либо Он ко всем этим делам в мире не имеет никакого отношения и совсем не похож на то, как Его обычно представляют. Либо Его нет, либо на самом деле Он что-то совсем другое, какая-то совсем другая реальность, а не то, что обычно о Нём думают.

Страх – наркотик, на котором все сидят. Страх и сахар – вот два главных наркотика и основа нашего развития. Мы платим за свои способности, за свой разум страхом и сахаром. Каждый новый уровень психической сложности требует горючего – сахара, а потом мы платим за новый уровень сложности новым уровнем страха. Это то, без чего мы не можем, – без сахара и без страха. Мерзкий липкий сахар, мерзкий липкий страх. Эти истории про детей, которые мама рассказывала мне каждое утро, – самая страшная боль, самая страшная бездна, в которую может заглянуть человек. Нельзя жить так, будто этого нет, каждый шаг, каждое чувство и мысль не могут не соотноситься с тем, что это реально, что такое происходит, что есть такое горе на земле. И когда мы радуемся, когда любим, когда всё как будто хорошо – наша радость всегда соотнесена с этой болью. Но иногда вдруг приходит, касается какое-то странное, неотмирное, бесконечное и ничьё блаженство, и оно наполняет собой всё, оно повсюду, течёт сквозь меня, сквозь всех, сквозь все наши поступки и ошибки, преступления и страдания, оно не оправдывает их и не осуждает, оно просто течёт и сияет сквозь всех и всё, и боль продолжает болеть, и любовь продолжает любить, и ужасное остаётся ужасным, и прекрасное прекрасным, и то, что было важным, остаётся важным, и проблемы по-прежнему нужно решать, но всё это пронизано неотмирным, бесконечным и ничьим светом, который не даёт ни смысла, ни утешения, кроме того, что это свет родины, единственный свет, в котором мы дома. Никому и не нужны на самом деле ни смысл, ни утешение, ни страдание, ни любовь, ни подвиг, ни слава, ни власть, ни мудрость – нужно только вот это неотмирное, бесконечное, ничьё, что течёт повсюду, наполняет собой всё, жить в этом, ходить в этом, пить это и есть это, засыпать и просыпаться в этом, дышать этим…

Человеческое бытие можно разделить на два основных сектора: Подвластное и Неподвластное. Это разделение касается корней наших страхов, религиозных чувств, науки, эзотерики, повседневного мышления и многих социальных процессов. Над Подвластным человек имеет власть, а над Неподвластным не имеет. Например, во власти человека записаться к врачу, если он болен, но не в его власти, каким окажется его диагноз, выздоровеет он или нет. В области Неподвластного находятся начала и концы, жизнь и смерть, любовь, случайность, совпадение, событие и много чего ещё. Неподвластное, в свою очередь, делится на три основных сектора: Благое, Нейтральное и Чудовищное. Благое Неподвластное – обретение друга, выздоровление от тяжёлой болезни, неожиданная удача и т. д. Нейтральное Неподвластное (в той или иной степени нейтральное) – погода, приехали ли соседи, что сегодня показывают по телевизору и т. д. Чудовищное Неподвластное – смерть, болезнь, несчастный случай. Постепенно всё больше становится область Подвластного и всё меньше – область Неподвластного: многие болезни научились лечить, во многих сферах жизни побеждают рациональность и расчётливость, наука открывает, что многое, казавшееся Неподвластным, теперь подвластно, что граница эта постоянно отодвигается. Природа, деление клеток – всем этим пытаются управлять. Но Неподвластное всё равно прорывается, причём мы постоянно слышим именно про Чудовищное Неподвластное: все эти происшествия в новостях одно другого ужаснее. Неподвластным пытаются управлять не только на уровне науки, но в первую очередь на уровне бытовых установок. Инфантильное всемогущество, бытовая магия. За Неподвластным не признают его неподвластность, считают, что мы – осознанно или неосознанно – им управляем, создаём его. Например, совершаем поступки, которые создают карму, а карма уже приводит к тому, что мы встречаемся с Благим или Чудовищным Неподвластным. Или что мы «притягиваем» Благое или Чудовищное Неподвластное своими мыслями и эмоциями. Или что мы воздействуем на него словами, энергией и т. д. Также Неподвластное становится чем-то метафизическим, персонифицируется, наделяется волей, любовью к одним и нелюбовью к другим. Можно спорить о том, как в мироздании могут сосуществовать Благое и Чудовищное Неподвластное, одна ли воля стоит за ними, или это две разных воли. Таким образом Неподвластное как будто обретает Лицо, становится неким единством, то-гда как никакого единства в Неподвластном нет, это миллионы разных процессов, не связанных между собой, объединённых только тем, что они не поддаются очевидному управлению. Однако люди упорно предполагают возможности неочевидного управления, верят в то, что Неподвластное – на самом деле Подвластное, надо только понять, как оно работает. В действительности очень может быть, что всё наоборот: то, что человек считает Подвластным, на самом деле Неподвластное, у человека нет вообще никакой власти, даже своим телом он не управляет. Современные нейробиологические исследования в своём радикальном изводе порой заставляют предположить, что человек не может даже поднять руку по собственному желанию. Вернее, что, когда человек поднимает руку, – это вовсе не волевой свободный акт. Человек хочет себя расширить на всё Неподвластное, пытаясь превратить его в Подвластное, и очень редко может увидеть всё по-другому: увидеть себя как песчинку в Неподвластном. И пусть Неподвластное будет Благим – вот то, что мы можем желать друг другу.

Позвонила Диме, хотела пригласить заехать к нам (у него дача рядом, в Лосево), а он сказал, что не чувствует запах сирени и других цветов, но чувствует запах помойки и всякие неприятные запахи и так уже несколько дней. Температуры или признаков простуды нет, но поскольку исчезновение запахов может быть симптомом COVID, он пока ограничил общение с людьми. Официально, как я понимаю, меры по самоизоляции уже в большой степени сняты, хотя заболевших очень много, очень много смертей, случаев внебольничной пневмонии, и в официальную статистику мы уже не верим. Кажется, пандемия в самом разгаре, но попадает в статистику лишь небольшая часть новых случаев. Я постоянно слышу про заболевших и даже умерших людей среди знакомых и знакомых знакомых. Больницы переполнены, говорят, что скорую дождаться стало нереально, может приехать на следующий день, врачи болеют, а ограничительные меры уже снимаются.

Денис обещал прислать описание своего маршрута в Хибинах и писать мне из Хибин там, где будет связь. Я всегда беспокоюсь, когда он уходит в горы, радуюсь за него, что он в горах, но и нервничаю немного. Я помню наш первый совместный поход в Саяны. Это был август 2007 года. Мы отправились из Красноярска в Шушенское, там сели на кызыльский автобус и доехали до Ергаков. В дороге Денис где-то потерял свою ковбойскую шляпу. Потом в окнах автобуса показались нервные, изломанные, словно нарисованные сумасшедшим художником-экспрессионистом очертания скал. Горы в этих местах похожи на гигантский силуэт лежащего на спине человека. Есть и лицо, и ниспадающие длинные волосы, и сложенные на груди руки, и ноги. Это спящий Саян, хозяин тайги, который знал язык животных и растений. Но пришла и ему пора уходить в мир теней. Боги не смогли найти в мире другого такого же человека и обратили Саяна в камень для вечной охраны тайги. Так и лежит он на страже вечности, бережёт свои богатства. Мы дошли до Карового озера и там встали на ночь. Был туман и сильный ветер. У меня был неудобный рюкзак и городская обувь, но шла я хорошо. На следующий день ходили в радиалку к Висячему камню. Этот камень располагается на покатой скале, касаясь её лишь малой частью своей поверхности. Висячий камень внешне создаёт впечатление неустойчивости, он словно вот-вот потеряет равновесие и соскользнёт в пропасть. Говорят, однажды камень сорвётся вниз и упадёт в озеро, брызги долетят до Спящего Саяна и разбудят его. Потом мы пошли уже с рюкзаками на перевал Художников. С этого перевала хорошо видна центральная часть Ергаков, как на ладони – пики Птица, Звёздный, Зуб Дракона, Конус, Зеркальный. Мы ходили вместе с человеком по имени Анатолий, с которым познакомились ещё в автобусе. Этот перевал по разным классификациям то ли 1Б, то ли 2А. Поднимаешься легко, но наверху оказываешься над пропастью и карабкаешься по крутой осыпи, приходится лазать над пропастью, над полками, держась за камни, с риском сорваться и разбиться насмерть. Мы шли уже во второй половине дня, и был риск, что нас накроет темнота. В тумане там нельзя было бы сделать и шага. Когда мы спустились с перевала, был тяжелейший участок гигантского курумника, ещё более трудный и опасный, чем сам перевал. Мы дошли до озера Художников, где разбили лагерь.