Свободная страна - Анастасия Петрова Страница 22

В октябре Андрей отвез Юлю в Барнаул, чтобы сделать загранпаспорт. Они погуляли, сходили в кино и впервые переспали. В отеле. Это произошло само собой, Юля давно хотела близости и не видела смысла оттягивать момент. Она решила, что Андрей достаточно за ней поухаживал, и если после секса он потеряет к ней интерес – так тому и быть.

Отношения, которые длились уже три месяца, казались Юле неполноценными. Начиналось все как влюбленность, первая в жизни настоящая, не такая, как предыдущие. Но постепенно Юля почувствовала, что Андрей, который тоже, несомненно, был в нее влюблен – она это видела, – словно уклоняется от ответственности, словно боится обязательств, не хочет ничего серьезного и рискует разбить ей сердце. Он ухаживал, даже говорил, что влюблен, но как будто одновременно искал идеальную женщину, которая подойдет ему больше, потому что будет образованнее Юли, умнее, из хорошей семьи, с деньгами, с ногами от ушей. И конечно, такая девушка подошла бы ему больше, чем Юля, Юля это знала, удивлялась, что он выбрал ее, переживала, что бросит. Ведь в Колывани он никому не рассказывал об отношениях, никого из коллег официально не оповещал, не стремился познакомить Юлю со своими друзьями, не расспрашивал о бабушке и вел себя так, будто Юля его тайна, будто ему за нее немножко стыдно. Поэтому погружаться в омут с головой Юля не спешила, она сдерживала себя всеми силами, и это ей удавалось. От страха боли и разочарования она постоянно балансировала на грани, между легкой влюбленностью и полновесной любовью, и во время первого секса не расслабилась ни на минуту. В результате долгожданная близость не сделала Андрея ближе, а лишь утвердила Юлю в ощущении неполнокровности отношений. И все равно эти неполноценные отношения были приятными, они отвлекали, радовали, давали возможность помечтать.

В конце октября Андрей отвез Юлю на Канары, на остров Гран-Канария, где снял роскошный двухэтажный пентхаус с видом на океан и скалы. Юля ходила из комнаты в комнату, на террасу, снова возвращалась в дом, не могла прийти в себя. Ее потрясло все: двадцатиметровый бассейн на террасе, из которого система «инфинити» льет воду прямо в океан; огромный черный аквариум до потолка с разноцветными рыбами; пол из греческого мрамора; подсветка из-под кроватей; большие оливы в кадках по периметру комнат; пуфы-шампиньоны; овальные иллюминаторы в волнистых стеновых панелях; ни одной обыкновенной стены – всюду скульптурные наросты с подсветкой, и цвета меняются так, что комнаты сияют синим, оранжевым, бирюзовым огнями; в каждой комнате белые, красные и черные кожаные диваны и кресла, зеркала от пола до потолка и окна во всю стену, благодаря которым создается впечатление, что пентхаус – это корабль, окруженный водой. На втором этаже открытая веранда и хаммам – тоже с видом на океан, прозрачная душевая кабина, тренажеры, сверху вниз ведет лестница с прозрачными ступенями. В спальне, напоминающей каюту-люкс космического корабля из фильма «Пассажиры», огромная овальная кровать, а на окне занавески из плотных серебристых полосок, которые сдвигаются и раздвигаются автоматически.

Но больше интерьера Юлю впечатлил океан, его изменяющийся цвет – от голубого до темно-синего и зеленого, запах, пенистые волны, разбивающиеся о скалы, и то, как на горизонте небо и море объединяют свои царства.

– Я никогда в жизни не видела ничего прекраснее, – сказала Юля, босиком прошлепав по мраморному полу и плюхнувшись на красный диван. – У меня такое чувство… Ты будешь смеяться. – Ее глаза наполнились слезами, и несколько слезинок упали на диван. – Ты будешь смеяться, но мне кажется, ради такого стоит жить.

– Я не буду смеяться. – Андрей подошел, наклонился и поцеловал Юлю в макушку.

Затем Андрей скрылся в соседней комнатке, достал из холодильника, где не было ничего, кроме шампанского, шампанское Lanson, вернулся к Юле с бокалами. От праздничного звука вылетающий пробки и шипения дорогого напитка Юля вдруг помрачнела. Андрей стал разливать. Протянул Юле бокал. Хотел с ней чокнуться, но она тут же выпила шампанское залпом. Андрей налил еще.

– Я просто думаю о том, что некоторые до этого не доживают. Есть люди, которые никогда, никогда не видели моря и никогда не увидят! – В ее голосе звучал драматизм, переходящий в истерику.

Андрей раздраженно чокнулся с Юлей, не дожидаясь, пока она протянет к нему руку, и сделал глоток.

– Многие люди до чего-то не доживают. Они находят свои радости, – спокойно произнес Андрей и отошел от Юли подальше, картинно встал на фоне террасы, синего моря и белых яхт.

– Но некоторые не находят. Например, дети, которые слишком рано умирают.

Юля потянулась к бутылке на стеклянной черной барной стойке.

– По-моему, пить тебе больше не надо, – строго сказал Андрей.

– Не командуй! Ты только и можешь командовать! – крикнула Юля. – Извини. Извини.

– Что с тобой? Тебя что-то тревожит?

Юля ничего не ответила. Только покачала головой, налила еще один бокал и ушла к бассейну. Она понимала, что когда-то кому-то придется рассказать, но не чувствовала, что момент настал.

* * *

Вечером отправились на пляж. Оба в белом, за руку, но не глядя друг на друга. Спустились на нулевой этаж, перешли узкую дорожку, отделявшую здание от моря, и зашагали по золотому песку. Народу вокруг почти не было. Белые зонтики почти все стояли сложенные.

– Ты на меня не сердишься? – осторожно спросила Юля.

– Ужасно сержусь! – Андрей сдвинул брови, а потом рассмеялся.

Он отпустил Юлину руку и стал раздеваться. Шорты долой, льняную рубашку долой, остался в плавках.

– Ты идешь в воду?

– Я… не умею… – Юля вдруг растерялась.

– Чего ты не умеешь? Ты же озеро переплываешь! А тут вода сама держит! – смеялся Андрей.

– А волны?

– Раздевайся!

Юля сбросила льняной сарафанчик и вместе с Андреем вошла в воду. Чувство было совсем не такое, как в озере. Вода словно общалась, по-своему, конечно. Она подкатывала к ногам, ударялась о голени, о колени, о бедра, журчала, что-то нашептывала, вздымалась и опадала. Юля поплыла и сразу же нахлебалась: во рту стало горько от соли, глаза защипало. Но это невероятное движение морской воды, которая все время что-то делает – закипает, отступает, накрывает с головой, крутит и вертит пловца, ревет и затихает, вдруг становится плоской, гладкой, послушной, а спустя секунду неистовой – настолько отличалось от озерной тишины, что у Юли захватывало дыхание, и она не сопротивлялась счастью.

* * *

Весь следующий день прошел на трехэтажной яхте «Верона», которая запомнилась Юле нырянием с палубы и самым лучшим сексом в жизни. Ныряние в кристальный океан с палубы яхты оказалось Юлиным любимым занятием. Пока она ныряла, Андрей успел съесть лобстера, тарелку жареных креветок, салат, мидии, шоколадный фондан и выпить четыре коктейля из текилы, мараскино, сока лайма и фиалкового ликера Crème de Violette, закусив маракуйей. А Юля все ныряла и ныряла. Иногда она подходила к Андрею, целовала его, выпивала бокал вина и снова прыгала в воду. Иногда Андрей успевал всунуть Юле в рот кусочек манго или креветку, Юля глотала, не жуя, и снова прыгала, и ощущала такой восторг, какого не чувствовала с детства. Она смутно помнила, что в детстве иногда, играя с друзьями в снежки зимой, катаясь на санках или в летнюю пору просто бегая по лесу, играя в прятки, она чувствовала подобие этого восторга, вдохновения, радости, за которую не надо бороться, которой не надо хвастаться, которая просто так, сама по себе, внезапная, беспредельная, настоящая. Такая радость, с которой хочется всех любить, всем желать добра, благодарить Бога и ни о чем не заботиться.