Я слишком долго мечтала - Мишель Бюсси Страница 22

– Ты меня замучила, Нати! Уж если решила совершить восхождение на Мон-Руаяль, нужно было предупредить, я бы не надевала балетки!

Я не отвечаю. Я карабкаюсь вверх. Молча, вместе с Фло, к бельведеру Кондьяронк. Перед глазами открывается величественная панорама – от небосвода над небоскребами до берегов реки Святого Лаврентия, – и Фло постепенно успокаивается.

– Да, старушка, потрясающее зрелище! Сейчас сделаем селфи!

Нет, мне не до селфи, я с нетерпением жду момента, когда мы доберемся до шале и я вывалю на нее все, что мучило меня во время подъема.

– Слушай, Фло, тебе не кажется, что слишком уж много накопилось совпадений? Эмманюэль с ее «Маленькой ласточкой», Жан-Макс с фильмом «Жизнь прекрасна», тот факт, что все мы собрались в тех же «Электрических вагинах», колченогий стол, не говоря уж обо всем остальном…

– Спокойно, Нати, спокойно! Я не поняла и половины того, что ты наговорила.

Она права. Мне становится ясно, что только я могу связать все это воедино. Флоранс известны лишь несколько подробностей нашей с Илианом истории, да и те относятся к прошлому двадцатилетней давности. Я вспоминаю, как рыдала у нее на плече в аэропорту Мирабель, и начинаю дотошно перечислять загадочные совпадения, не сводя глаз с реки Святого Лаврентия и бесконечно длинной эстакады моста Шамплен.

Вокруг нас галдит толпа разноязыких туристов, но на просторной смотровой площадке нетрудно найти спокойный уголок.

– Это все, Нати?

– Да.

– Ты понимаешь, что это значит?

Нет, Фло, я вконец растеряна, я ничего не понимаю, вся надежда на тебя! Флоранс молча наслаждается дивным видом. Он и впрямь прекрасен – как на подарочной открытке. В последних солнечных лучах затянувшегося лета лес Мон-Руаяль переливается тысячами красок, от ржаво-зеленого до ярко-красного. Джунгли в огне, вулкан, извергающий фонтаны базальтовых глыб на двадцать километров в высоту, башни Ля-Гошетьер, Биржа, Рене-Левек, CIBC… ^[47] Наконец Фло делает глубокий вдох и начинает:

– Жан-Макс предлагает нам фильм «Жизнь прекрасна», Эмманюэль – парикмахерскую «Маленькая ласточка», один из нас выбирает бар «Фуф», другой случайно садится за шаткий стол, мы все собираемся в одном самолете… Нати, одно из двух: либо ты просто рехнулась, либо мы, все остальные, сговорились, чтобы свести тебя с ума.

Я неловко оправдываюсь:

– Это не так, Фло, но…

– Да нет, именно так, моя дорогая! Если ты отказываешься верить в случайные совпадения и при этом считаешь себя более или менее нормальной, значит, мы все – злодеи, играющие у тебя на нервах. Ну скажи мне, подруга, с какой стати нам тобой манипулировать!

Я не отвечаю – и так ясно, что она права, – и продолжаю подъем по тропе Ольмсте, туда, где стоит железный крест. Фло бросает испуганный взгляд на вершину горы:

– А ты уверена, что не хочешь совершить паломничество одна?

– Это было здесь! Мы расстались внизу, в начале дороги. Я потеряла сумку. Мы искали ее в лесу. Такая сиреневая, в ней были все мои документы. Да ты же помнишь, да?

– Да, помню, – признает Фло.

Я только теперь замечаю, что она взмокла от усталости. Моя подруга уже много лет не занимается спортом, разве что посещает бассейны отелей в тропических странах во время наших стоянок, и совсем отвыкла от физических усилий. Она вдруг нагибается, чтобы рассмотреть корни дерева, стоящего несколькими метрами выше смотровой площадки.

– Сиреневая сумочка, говоришь? Вот такая? – И с брезгливой гримасой поднимает что-то с земли кончиками пальцев.

Мое сердце начинает бешено колотиться, словно я поднялась на гору бегом. Подхожу ближе, меня трясет. Фло спешит избавиться от кожаного бледно-сиреневого комка, бросив его мне в руки.

И я узнаю…

Это моя сумка – выцветшая, вся в пятнах плесени; лейбл почти стерся, но я все же различаю его почти круглую форму. Замочек ржавый, ремешок разлохмачен. Я судорожно открываю ее: она пуста.

Фло с тревогой наблюдает за мной.