Замужем за Буддой - Вэй Хой Страница 21

Мы с Мудзу приехали на такси в Колумбийский университет на небольшой кинофестиваль; здесь показывали фильмы о боевых искусствах известного мастера кун-фу Хун Цзинчуаня из Гонконга. У входа в библиотеку факультета Восточной Азии мы заметили Джимми Вонга. Нахмурившись, он говорил по мобильному телефону. Рядом с ним стояла модно одетая девушка в сапожках на высоких каблуках и с шерстяной шалью на голове.

Джимми тоже заметил нас и поскорее закончил разговор. Он наклонился и чмокнул меня в обе щеки, затем приветливо потрепал Мудзу по плечу и пожал ему руку. Две недели назад мы ужинали втроем, так что они уже были знакомы и, похоже, понравились друг другу.

Джимми представил нам свою спутницу. Это была миловидная молоденькая кореянка, совсем недавно приехавшая в Нью-Йорк. Джимми встретил ее на студии корейского телевидения в районе Флашинг и пообещал, что оформит ей «грин кард». Это был его фирменный «манок», безотказно действовавший на женщин. У девушки было труднопроизносимое имя, которое мне не удалось запомнить. Да, собственно, я и не особо старалась — в этом не было никакой надобности, Джимми менял женщин как перчатки.

Самыми примечательными на лице кореянки были глаза, обрамленные необычайно длинными пушистыми ресницами серебристого цвета. Было похоже, что она сделала себе пластическую операцию и носила голубые контактные линзы. И, конечно, на веки толстым слоем были нанесены сине-белые тени. При умелом использовании теней для век получается написанная масляными красками картина кисти настоящего мастера, при неумелом — жалкая мазня бездарного подмастерья. Как и всех юных девушек, только что прибывших в Нью-Йорк, ее отличали свежесть и сексуальная привлекательность.

После короткого пребывания в этом городе, как неизбежное следствие многочисленных компромиссов, и то и другое обычно исчезало, уступая место цинизму. И эта красотка тоже через какое-то время станет холодной и расчетливой.

Я заметила, что девушка приглянулась Мудзу. Он посматривал на нее, притворяясь, что увлечен беседой с Джимми.

Конечно, я была не в восторге, но и виду не подала. На людях в компании своего друга я вполне способна владеть собой и соблюдать приличия.

Среди зрителей в кинозале я заметила нескольких знакомых и поздоровалась. Мы немного опоздали; зал был заполнен почти до отказа, и свободные места остались только в задних рядах. Джимми с кореянкой сели прямо перед нами. Поэтому во время просмотра у меня перед глазами все время маячили его лысина, — надетая поверх шали шляпка его спутницы и ее оголенная шея. Это немного раздражало, но от самого просмотра я получила большое удовольствие. Вообще китайские фильмы о кун-фу значительно интереснее зарубежному зрителю. Так было с картиной «Крадущийся тигр, затаившийся дракон», который пользовался бешеным успехом в США и провалился в отечественном прокате, совсем не дав кассовых сборов.

После киносеанса Джимми и кореянка поспешно простились с нами. Перед уходом Джимми достал из дипломата номер журнала «Космополитен» из подростковой серии. Он торжественно вручил его мне и голосом преисполненного гордости отца провозгласил:

— Здесь есть фотография моей дочери!

Странно, но, хотя мы частенько беседовали по телефону и ужинали вместе, я почти забыла, что у него есть дочь, которая живет с его бывшей женой. Он редко упоминал о ней.

Раскрыв журнал на занимавшей весь разворот рекламе фирмы «Кельвин Кляйн», я увидела четырнадцатилетнюю дочь Джимми в компании четырех молоденьких фотомоделей разной этнической принадлежности. Они стояли, крепко обнявшись и сверкая белозубыми улыбками (американцы безнадежно помешаны на белых зубах), их волосы красиво развевались на искусственном ветру — по замыслу фотографа, это, очевидно, должно было создавать иллюзию свободного полета и бьющей ключом юношеской энергии.

— Ну и ну! — воскликнула я и чтобы сделать ему приятное добавила: — Она просто вылитая ты!

— Я и оглянуться не успел, как Нэнси из гадкого утенка превратилась в прекрасного лебедя, — с недоумением произнес Джимми.