Повести (сборник) - Павел Бессонов Страница 21

– Чего здесь сидишь, не заходишь? Здорово! – Вовка с мячом в руках подошёл сзади.

– У вас же дома никого нет?

– Да. Мамаша появится, – Вовка глянул на наручные часы, – через час, не раньше.

– Я тогда пойду. – Стас искал оправдание своему приходу. – Хотел с Викторией Владимировной поговорить.

– Заходи тогда. Диск интересный прокрутим, пока матери нет.

– Пойду я… А кто её на зелёных «жигулях» возит?

– Зелёных? Не видел…

– Я случайно… Возле поликлиники… – Стасу было неудобно перед Вовкой, но тому было всё равно.

– Я её дела не знаю… Ладно. Пока, если спешишь…

Стас пожал руку сводному брату. Вовка не врёт, это не в его стиле. Хороший он парень, не в свою маму.

Отойдя от дома, Стас достал фотоаппарат из кармана и посмотрел на счётчик. Ещё целых шесть кадров осталось. Подумав, Стас пошёл в фотоателье.

– Что вам? – глядя куда-то в сторону, небрежно спросила приёмщица, молодая модно одетая женщина.

– Мне вот это… – Стас стеснялся смотреть на глубокий вырез кофточки приёмщицы.

– Что – это? Проявить, распечатать?

– Да, да… Распечатать.

Заполняя бланк заказа, приёмщица заученно вела опрос: «Размер?.. Так… Матовое, глянцевое?.. Всё равно, тогда глянец… Фамилия?..»

Стас назвал фамилию. Женщина глянула на Стаса, хотела что-то сказать…

– Сегодня выполнить ваш заказ не успеем – конец рабочего дня. Завтра, часам к двум, пожалуйста. – И вручила Стасу корешок квитанции.

Стас не заметил ни её взгляда, ни смены тональности. Завтра после двух у него в руках будет «вещдок», можно тогда показать отцу. Пусть знает и решает…

* * *

Звонок телефона отвлёк Викторию от чтения очередной книжки Дарьи Донской. Романчики этой дамы подтверждали собственное мнение Виктории о том, что женщины умнее этих олухов, самцов, и ими можно всегда манипулировать в своих интересах. Виктория глянула на часы – скоро десять. В это время обычно звонил из больницы Пётр, нудно рассказывал о лечебных процедурах, клялся в своей любви и преданности. Пусть его там лечат, пока не залечат. Процесс его болезни необратим, и ждать конца недолго.

– Слушаю.

Виктория ожидала глуховатый голос Петра, но звонила Юля, подруга-соперница, более молодая и удачливая красотка местного разлива.

– Викуля, привет! Я тебе с работы звоню…

– Юлечка, как я рада тебя слышать! Как жизнь?

– Почти нормально. У тебя как? – в обычном вопросе подруги угадывался подтекст.

– Тоже почти нормально. Жаловаться не буду. Как твой Коля?

– Коля весь в делах. Прикупил ещё один киоск… А как Петя?

– Петя сейчас в больнице. Но поправляется, – Виктория свои планы подруге не раскрывала.

– Значит, ты, Викуля, холостякуешь? Такое время терять нельзя!

– Ну что ты, Юлька! У меня ребёнок взрослый, заботы…

– Не скромничай! Против фактов не попрёшь…

«Какие это факты? Почему эти факты интересуют её?»

– Факты, факты! – щебетала Юля. – Они у меня в руке прямо. Ты послушай! Вчера перед закрытием заходит к нам невзрачный такой заморыш, парнишка, отдаёт плёнку в проявку и печать. Фамилию свою назвал – я ахнула. Твоего Пети фамилия. Поняла?

– Ну и что? Пётр своему дохлику фотоаппарат недавно подарил, к дню рождения. Нащёлкал, наверно, что попало…

– Не «что попало»! Я сегодня попросила мастера нашего срочно обработать, и представляешь? – Юлия сделала паузу. – На плёнке один снимок старухи со стариком, на остальных ты, Викочка, и не одна, а с бородачом каким-то, и все у зелёной тачки. Ты и стоишь с ним, за руку держишь, улыбаешься. И в машину садишься. Вот тебе и факты. Фотофакты.

– Да ты что! Этот гадёныш, значит, хочет меня подставить!.. Понимаешь, Юлька, Пётр ругается со мной, пьёт, но мне верит, никаких подозрений, а тут… Пацан его к разводу толкает, факт… Бабка, жаба старая, настраивает мальчишку. Что же делать?

– Викуль, по старой дружбе помогу. С тебя, конечно, поляна в приличном кафе. Фотографии парень не получит.

– Юлька! Поляну в любом ресторане… Я тебя…

– Ладно, ладно! Все будет тип-топ! Целую…

Ну вот, настроение у Виктории испорчено. Никита, как нарочно, дежурит до утра, и расслабиться не удастся. Но Юлька молодец! Ах, гадёныш!

* * *

Стас перелистывал свой любимый детектив, заснул поздно. Сон был сумбурный, с отцом, с Викторией… Рано проснувшись, Стас не находил себе места. Бабка заметила его метания.

– Стасик, ты потерял что-то? Не потерял?

– Нет бабуля. Всё в норме…

– И вчера вечером допоздна свет жёг. Читал, что ли?

– Читал, читал…

– Счас куда идёшь?

– Поеду в Университет, проверю себя в списках.

– Ну, езжай, раз надо.

В Университете Стас потолкался в вестибюле, где на щитах были вывешены списки. Списка вчерашнего ещё не было. Стас постоял в очереди в буфете, где утоляла жажду толпа взволнованных мальчишек и девчонок, уже не школьников, но ещё и не студентов. Нос с носом он столкнулся с Вовкой, круглая морда которого выражала великую радость.

– Я трояк получил. Трудовой! В шпору даже не заглядывал. А ты как?

– Четвёрка у меня по физике.

– Поехали ко мне… – Вовка запнулся на этом слове, – то есть к нам. Я позвонил мамаше, она торт обещала… И вообще…

– Нет, не поеду. Ты лучше скажи, как там… Из больницы какие вести?

– Там, вроде, лучше. Батя каждый день звонит.

«Батя… Какой это по счёту у него… Хотя Вовка-то ни при чём».

– Если что изменится там, или отца выпишут, найди меня, ладно? Запиши мою группу.

Списки всё не приносили. Стас был уверен, что меньше четвёрки за диктант не получит и решил идти в фотоателье. Он шёл пешком, не спеша, рассматривая витрины многочисленных магазинчиков и киосков, поглядывая на часы. Стрелки на его часах еле ползли.

Афишные тумбы и ограждения улиц были сплошь завешены плакатами гастролёров шоу-бизнеса. Разглядывая эту мешанину, Стас отвлёкся и, глянув вновь на часы, увидел, что уже начало третьего. Он ускорился, а перед дверью фотоателье остановился, перевёл дыхание. Передав корешок квитанции приёмщице, он замер в ожидании. Приёмщица медленно, чуть ли не по складам прочитав фамилию, изобразила скорбь на искусно подкрашенном лице.

– Вы знаете, молодой человек, у нас случилось «ЧП», перегрелся проявитель и, как результат, у трёх клиентов плёнки испорчены, в том числе и ваша…

– Как… наша? – Стас потерял дар речи.