Обитель милосердия (сборник) - Семён Данилюк Страница 21

— Опыта негусто, — Сиренко поскреб ногтем лысину.

— Да сможет он, — Чесноков, в отличие от начальника, сомнений не ведал. — Сами ж говорите, толковый. И верхнее образование. Да потом день-то какой — среда. Самый тихий денек. — Чесноков, не стесняясь, зевнул.

— Тут такое дело, Танков. — Сиренко, все еще колеблясь, пригладил потускневшее солнышко на голове. — Не явился сменный дежурный Кузнецов. Может, заболел, может, несчастье какое — не знаем пока. Живет он в деревне, не дозвониться. Чесноков уж лишних шесть часов передежуривает.

— Восемь, — не уступил двух часов Чесноков.

— Ставить на вторые сутки не имеем права, а подменить некем. Я всю расстановку сил прикинул. Следствие, розыск, сам понимаешь, нельзя: они в опергруппу ходят. ГАИ, пожарники тоже. Участковых из района вытаскивать уже поздно. Так что придется тебе, понимаешь, до утра командовать отделом. Так сказать, вставать у руля. Справишься? Не подведешь?

— Не знаю. — Танков испугался. В отдел он был принят сверх штата за счет должности участкового и использовался пока на подхвате. Работа дежурных, казалось бы, была спокойной. Еще бы, сутки на телефоне, двое отдыхаешь. Для милиции с ее растяжимым, как жвачка, рабочим днем вещь прямо-таки нереальная. Но это, так сказать, милицейская арифметика, а если до алгебры дойти — нет, пожалуй, более взрывоопасной точки. Несмотря на малый стаж работы, Танков об этом был наслышан.

— Неужто трусишь? — громко поразился Сиренко. — И это будущий сыскарь! Да ты рваться должен на огневой, так сказать, рубеж. А Чесноков тебе все подробно объяснит. Чесноков! — Сиренко начальственно подобрался. — Пока полностью в курс дела не введешь, из отдела ни ногой. — Ответственный по отделу сегодня — начальник уголовного розыска, — вновь обратился он к Танкову. — Если что, всегда подправит. А может, еще и выйдет этот барбос Кузнецов. Тогда сменим.

Сиренко поднялся, торжественно вышел из-за стола, что делал чрезвычайно редко, крепко сжал руку Танкова:

— Возражений нет? Дерзай, лейтенант!

Танков хотел возразить, но втиснуться между двумя на одном дыхании слепленными фразами не успел, а потому молча повернулся через левое плечо и вместе с довольным Чесноковым вышел в коридор.

— Это я тебя сосватал, — похвастался Чесноков. — Этот бы и щас еще искал, кого поставить. А подмена не придет, не надейся. Загулял мужик.

— Откуда знаешь?

— А то впервой?! Думаешь, Сиренко не знает? Это он перед тобой ваньку валял. — И, упреждая вопрос, пояснил: — Ваське Кузнецову до пенсии год. Вместе с начальником отдела начинал. Вот Сергей Иванович его и тянет. Но теперь уж не дотянет. Не те времена. Хана Кузнецу!

Чесноков, не скрывая радости, подтолкнул Танкова, — после увольнения Кузнецова сам он становился первым кандидатом на должность старшего дежурного.

Дежурная часть — это громко сказано, а попросту дежурка, — как и весь отдел, была, можно сказать, малогабаритной. Даже махонькая камера для задержанных своим решетчатым деревянным окошком смотрела, вопреки предписанным нормативам, прямо в стол дежурного по отделу. За столом этим с разбросанными журналами восседал, тяжело пыхтя, помощник дежурного Павел Евгеньевич Филиппов, старший сержант милиции. Маленькая веселая легенда райотдела, улыбчивый стошестидесятикилограммовый слоник. Встречая Пал Евгеньича, каждый сотрудник непременно интересовался, не похудел ли уважаемый помдеж. И Филиппов ожиданий не обманывал. Едва входя в отдел, громко, довольно отдуваясь, рапортовал:

— Опять кило за неделю плюсуем…

— Принимай начальство, Пал Евгеньич, — объявил Чесноков, откровенно подхихикивая. — Будь ему, так сказать, поддержкой и опорой.

Доброжелательно задвигав округлыми, похожими на свернутые свежеиспеченные блины, щеками, Филиппов утопил руку Танкова в своей мягкой, как подушка, лапе.

— Давай расписывайся в приеме дежурства. — Чесноков сноровисто выудил из-под живота Филиппова ручку, раскрыл и разбросал перед опешившим Танковым сразу несколько журналов.

— Так Сиренко сказал, что ты объяснить должен. Я ж не знаю…

— А чего тут объяснять? Покрутишься — разберешься. Помощник опытный. Шофер тоже… — он недобро усмехнулся, — …опытный. Так что не тяни резину, принимай оружие.

Растерявшийся Танков посмотрел на своего помощника.

— А ничего, — добро улыбнулся тот. — Пусть катится. Отдежурим. Не впервой.

— Долго ты будешь копаться? Давай за мной, — Чесноков уже снял замок с обитой железом дверцы в углу. Вдвоем протиснулись они в крошечную оружейную комнату, в узенькое пространство между толстенным, пышущим здоровьем сейфом и хлипким столиком, обильно заляпанным жиром, щелочами, заваленным хлебными крошками и пустыми бутылками из-под кефира. Чесноков распахнул сейф. Прямо на Танкова, словно звери в вольерах зоопарка, смотрели стреноженные в деревянные подставки тупоголовые пистолеты ПМ. В нижнем ряду стояли похожие на щук хищники покрупнее — автоматы Калашникова.

— А вот здесь ничего. — Танков ткнул в пустующие подставки.

— А что на них вместо пистолетов пришпандорено, не видишь? Разуй глаза, — Чесноков пренебрежительно смерил его взглядом. — Карточка-заместитель называется. Посмотри, чьи фамилии. У этих оружие всегда на руках.

Танков поспешно закивал. Он понимал, что дежурство так не сдают, но испытывал неловкость оттого, что каждым вопросом своим обнаруживал перед ехидным Чесноковым такую удручающую некомпетентность, что лучше уж смолчать, потом как-нибудь не спеша разберется.

Чесноков меж тем расстегнул поясной ремень, стянул с него кобуру с пистолетом, протянул Танкову:

— Держи шпалер. Вешай на пояс и будешь за шерифа. Так что, пацан, подписал, что ли? А то пока я еще до дому доберусь. — Он предвкушающе потянулся: — Значит, запоминай. За день было одно очевидное ДТП. Я его уже зарегистрировал. Да еще опергруппа с обеда уехала на кражу магазина. Засим всем пока! — Он пожал руку Филиппову, повернулся к подменному дежурному, оглядел неодобрительно: — Тоже мне, братья Вайнеры, — и исчез.

После восемнадцати отдел начал пустеть. Хлопала сначала интенсивно, а потом все реже входная дверь. Разместившись сразу на двух стульях и заполнив собою полутораметровое пространство от окна до стола дежурного, дремал у батареи Филиппов. Танков сидел за столом и перечитывал книгу учета происшествий, выискивая в ней собственные следы. А вот, пожалуйста: «На место происшествия выезжала опергруппа в составе…» И его фамилия. Пусть в конце, но ведь это он нашел в «подломанном» магазине за мешками с крупой долговые расписки, а уже потом начальник розыска Гордеев «расколол» завмага на инсценировку кражи. Чувство причастности было необыкновенно приятно. Опять зазвонил телефон. Танков поправил повязку на левом рукаве, не удержался, скосился на надпись, рывком поднял трубку.

Он уже освоился и, отвечая, с удовольствием подражал залихватским чесноковским ноткам.

— Дежурный по райотделу лейтенант Танков, — с аппетитом, отрывисто представился он. — Помедленней. Записываю… Уже уехали?.. Зачем же я к вам на ночь глядя людей буду гонять?.. Да нет, я понял: торговали некачественной колбасой, квитанции по вашему требованию не предъявили… Номер машины я записал… Всё правильно, гражданин: с обманами потребителей нужно беспощадно бороться. Но зачем же это делать на ночь глядя? Завтра с утра будут направлены сотрудники. Так что не волнуйтесь, товарищ ветеран. Никуда они теперь не денутся, а за сигнал спасибо. Честь имею!