Молодость - Паоло Соррентино Страница 21
Молодость - Паоло Соррентино читать онлайн бесплатно
Больше они ничем не занимаются: прогуливаются, не глядя друг на друга, переплетя пальцы, медленно, в одиночестве.
На стоящей в укромном месте скамейке сидят юноша и девушка – сценаристы, которых подозревали в том, что они влюблены друг в друга. Они ведут себя как настоящие влюбленные. Они целуются так пылко, как целуются только в самом начале. Бесконечно долго, до одурения. Внезапно краем глаза сценаристка, на прерывая поцелуй, замечает прогуливающихся Мика и девушку.
Маленькая железнодорожная станция в близлежащем городке. На скамейке в ожидании поезда сидят рядком понурые пятеро сценаристов и Мик Бойл. Влюбленные держатся за руки.
Помолчав, Мик решает нарушить тишину:
– Ладно, ребята, что это у вас такие физиономии? Нестыковки, перенос съемок – часть нашей работы. Привыкайте. Я поговорил с продюсером, мы подумаем, кого из актрис пригласить, и приступим к съемкам. Надо только подождать несколько месяцев.
– Что за дура эта Бренда Морель! – говорит сценарист-умник.
– Не надо так говорить о Бренде Морель.
– Держит нос по ветру, – прибавляет влюбленный сценарист.
Мик отвечает:
– Мы все держим нос по ветру. Вам тоже придется научиться, если хотите выжить в наших джунглях.
– И вообще, неправда, что она примчалась в Европу, чтобы повидаться с тобой, Мик. Я читал, что она приехала на Каннский фестиваль принять участие в благотворительном ужине.
Коллеги с упреком смотрят на застенчивого сценариста, который это сказал.
– Осторожно, не переборщи с правдой. Помни: мы любим притворство.
– Мик, твой фильм-завещание стоит гораздо большего, чем очередной телесериал, – говорит смешной сценарист.
– Мой фильм-завещание? Не надо преувеличивать. Большинство людей умирает, не только не написав завещания, – их смерть вообще никто не замечает.
Слово снова берет умник:
– Большинство людей, в отличие от тебя, – не выдающиеся художники.
– Какая разница. Люди, художники, звери, растения – все мы играем эпизодические роли.
Поезд прибыл. Двери открываются.
Ребята хватают рюкзаки и начинают садиться в вагон. Последней садится сценаристка, которая до сих пор не произнесла ни слова. Мик стоит внизу и смотрит. Прежде чем дверь успевает закрыться, девушка поворачивается к нему и, улыбнувшись, говорит:
– Он при смерти. Умирает. Только тогда она впервые говорит ему: “Майкл, я люблю тебя”.
Мик растроганно улыбается:
– Отлично!
Двери закрываются. Поезд уходит, исчезает за поворотом. С печальным видом Мик поворачивается и направляется к выходу со станции.
Одинокий, расстроенный, постаревший, Мик короткими шажками идет обычной тропинкой через долину. Кроме него, никого нет. День чудесный. Ярко светит солнце. Голубое небо. Свежий воздух. Стрекочут цикады. Рай на земле.
Неожиданно его окликает женский голос:
– Мик!
Мик поворачивается налево, к широкому лугу, заросшему травой по пояс. Он смотрит, но никого не видит. Из высокой травы появляется женщина, одетая как одевались в пятидесятые годы стюардессы. Это она окликнула Мика. Женщина с тревогой спрашивает:
– Мик, как мне произносить эту реплику? Я не понимаю.
Мик не успевает ей ответить, как из травы появляется другая женщина, похожая на Джин Сиберг в юности, на ней бикини. Она говорит, словно играет роль. Произносит с подчеркнутым высокомерием:
– Джеймс, наверное, тебе неизвестно, что я никогда не поднимаюсь на борт яхты короче двадцати пяти метров.
Затем из травы появляется привлекательная блондинка с пышными формами, какие были в моде в семидесятые годы, и тоже говорит, словно играя роль:
– Слушайте, ребята, куда вы подевали мои лиловые тапочки? Ну хватит!
Мик смотрит не нее и широко улыбается.
Из травы появляется пятидесятилетняя женщина, одетая как усердная прихожанка, и с надрывом, чуть не рыдая, кричит:
– Альберт, если б ты знал, чего мне стоило сохранить девственность! Сохранить ее для тебя!
Из травы появляется величественная графиня в костюме девятнадцатого века и изрекает:
– Князь, у меня шесть замков и двадцать карет, но одно я могу сказать точно: жизнь так скучна!
Теперь появляется женщина, ведущая себя, как активистка в шестьдесят восьмом году:
– Согласна, мы все хотим революции, только бы не переутомиться.
Счастливый Мик переводит глаза с одной своей актрисы на другую. Все поочередно произносят реплики из его фильмов.
Из травы появляется спиной к Мику женщина лет тридцати пяти, пышные рыжие волосы, обнаженные плечи – просто чудо, настоящая, неотразимая в своем очаровании дива. Она произносит чувственно, словно тоскуя о прошлом:
– Ладно, твоя взяла, я лягу с тобой в постель, но с одним условием. Ты не должен кончить. Тогда, Фрэнк, ты меня никогда не забудешь.
Словно столбики, из травы поднимаются одна за другой все актрисы Мика. Каждая произносит свою реплику. Женщины, вставшие первыми, повторяют одни и те же слова, но уже тише.
Вскоре весь луг покрывается актрисами самого разного типажа, возраста, в разных костюмах (военная, старушка, трансвестит, вамп, певица, гимнастка, балерина в пачке и многие другие).
Стюардесса снова жалобно говорит:
– Какой ты ее видишь, Мик? Искренней, легкомысленной, злой? Как я хожу? Как двигается этот персонаж?
Мик собирается ей ответить, как вдруг его внимание привлекает очередная появившаяся из травы актриса.
Она вызывает у него самое сильное волнение, Мик невольно зовет ее:
– Мама!
Тогда все остальные актрисы умолкают, чтобы все внимание было сосредоточено на ней.
Это Бренда Морель, одетая, как полагается для роли, в дешевый халат, некрасивая, увядшая, бледная тень былой красавицы. Она произносит без выражения:
– Сынок, в детстве ты был таким милым. Но самое возмутительное – ты таким и остался. Милым и никому не нужным.
На пустом лугу тишина, у Мика блестят глаза. Вокруг никого. Сон, который он видел с открытыми глазами, закончился.
Фред и Мик в номере у Фреда.
Фред сидит в кресле, Мик на краю постели – смотрит в окно. Спокойный и разочарованный. Фред поглядывает на него исподтишка, понимая, что друг переживает тяжелую минуту.
– Ты говорил с продюсером?
Мик оборачивается и смотрит на него:
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments