Едоки картофеля - Дмитрий Бавильский Страница 21
Едоки картофеля - Дмитрий Бавильский читать онлайн бесплатно
– Ну, конечно. – Лидия Альбертовна поняла, что выбрала правильный тон, и воодушевилась. – Разве можно мечтать о чем-то еще? Близость мужчины и женщины, что может быть возвышеннее и прекраснее…
– Но ведь больно… Мне каждый раз… больно…
– А вы терпите, Мариночка, терпите. Для любимого человека ничего не жалко. Мужнин дым глаз не выест. Мы вот с Мурадом Маратовичем… – И замолчала, потому что никак не могла придумать фразе продолжение.
Более того, вызвав внутренним зрением образ Мурада, как ни пыталась, она так и не представила его в роли любовника, страстного, темпераментного, требовательного. Влюбленного. Хотелось сказать, что не так уж и много она ласки-то от мужа получала, да сдержалась: никому нельзя говорить такое. Ни при каких обстоятельствах. Мало ли что у кого за закрытыми дверями происходит. Если Марина Требенкуль откровенно разговаривает с ней сейчас, значит, так ей нужно. Но требовать ответной искренности она не имеет права. Да Лидия
Альбертовна и не обещала ей ничего такого.
Долгие годы вынужденного одиночества приучили Лидию Альбертовну держать чувства всегда скрытыми от посторонних. Тратить последние силы на поддержания витрины. И сейчас ей это здорово мешало, очень хотелось раскрыться Даниле, но мышцы души, ответственные за искренность, не то что бы атрофировались, но уже давно существовали в автономном от прочего организма режиме.
Из состояния задумчивости ее вывел очередной вопль Марины.
– Но почему же нельзя, чтобы все, как у людей? Ведь у меня же есть не только задница… Он обо мне-то хоть подумал? Почему ему нужно унижать меня? Дело даже не в удовольствии, которого я не получаю…
Постепенно до Лидии Альбертовны дошла суть проблемы. Вот, оказывается, как у людей бывает, да-а-а-а… кто бы мог подумать.
– И что, ни разу? – потупясь, спросила она, внутренне сжалась.
Покраснела: все как положено.
– Только поначалу, чтобы не отпугнуть… – обстоятельно докладывала
Марина, нисколько не смущаясь пикантности ситуации и чудовищности подробностей. – Поначалу все было так хорошо… Все так славно начиналось… – Тут она даже позволила себе улыбнуться, продолжая расточать нежный аромат несчастья. – Он вообще-то игрун и забавник.
Вот этот запах, дико, кстати, дорогой, он мне подарил. Знаете почему?
Теперь, заинтригованная, Лидия Альбертовна слушала более чем внимательно.
– Понимаете, каждая любовная игра ассоциировалась у него с определенным запахом. Чем только он меня не мазал… Однажды даже нашатырным спиртом обливал, представляете? Ну, не обливал, тут я немного преувеличила… Особенно гнусно было с сырой рыбой рядом… Ага…
Но и это я тоже вытерпела. Не говоря уже об остальном… Ну, вы понимаете…
Лилия Альбертовна не понимала. Фантазия отказывалась помогать Марине в ее рассказе.
– Но потом, словно в награду за мученья, он перешел на духи и одеколоны. Его возбуждали резкие, истинно мужские запахи, грубые и нецивилизованные. От этого советского одеколона… сейчас его уже не выпускают, кажется… нет, сейчас и не вспомню… он просто дурел, начинал царапаться и кусаться… я бы вам показала свое истерзанное тело, но мне неудобно… А мне он подарил одеколон… сказал, что им пользовались солдаты третьего рейха. Так, кажется…
Лидия Альбертовна даже поежилась от неожиданности. Бедная девочка…
А Марина потянулась снимать кофточку, но вовремя одумалась. Пришла в себя.
Только сейчас Лидия Альбертовна поняла, почему ее занимал, тревожил осязательный портрет Марины: из-за мужского парфюма она пахла не так, как все остальные женщины, но – особенно пикантно и развращенно. Ее извращенный любовник действительно знал толк в одеколонах и нашел изумительное (дико смущающее, потому что возбуждающее) сочетание бабьей конституции и самцовского звучания запаха.
– Вообще-то, это было здорово… Мне нравилось, что он такой необычный, такой забавник… А теперь он избегает меня, все время занят. – Марина снова готова была разреветься. – Скорее всего, я ему просто надоела…
– Ну, что вы, все еще наладится, – бодрым тоном профсоюзной активистки сказала Лидия Альбертовна, хотя мало в это верила.
– Вы правда так думаете? – В голосе Марины заискрилась надежда.
Именно на такую поддержку она сейчас более всего и рассчитывала.
– Я совершенно точно уверена в этом, – сказала Лидия Альбертовна и посмотрела на часы. Через полчаса должен был прийти Данила.
Мир усложнялся на глазах.
На тех, кто родился и кто не родился.
На тех, кто умрет раньше меня и кто позже.
Странная и не вполне понятная мне самому номинация: есть те, кто слушает группу "Дайер стрейтс" (как правило, люди без внутреннего стержня), и все остальное человечество.
Кто самоутверждается за свой счет и за счет других.
У Монтескье прочитал о делении на тех, кто мыслит, и тех, кто забавляется.
У Феллини – на тех, кто воспринимает жизнь как испытание, и на тех, кто – как благо.
У Маркеса в "Любовь во время чумы" есть врач, который считает, что мир делится на тех, кто хорошо испражняется, и на тех, кто испражняется плохо.
Там же есть утверждение, что мир делится на тех, кто понимает толк в постели, и на тех, кто вообще не понимает, что это такое.
Есть те, кто не моет руки после туалета (а есть, кто моет руки перед туалетом). Есть люди, которые никогда не умывают лицо.
Те, кто носит только хлопчатобумажные носки темного (лучше черного) цвета, и те, кому все равно, как выглядит их ступня.
Те, кто поет, и те, кто танцует (люди слова и люди образного мышления).
Люди делятся на тех, кто все время опаздывает (как Принцесса), и на тех, кто приходит вовремя. Есть персонажи, которые вообще никогда не приходят или не отвечают на письма (как Панов-Роммер).
Люди делятся на тех, кто писал стихи, и на тех, кто за всю жизнь не написал ни строчки. И на тех, кто при этом умудряется считать себя поэтом. Или писателем. Члены Союза писателей (как утверждала Надежда
Мандельштам, это – предел человеческой низости).
На тех, кто любит кошек (в основном мусульмане) и любит собак
(неудачники).
Пересекая часовой пояс, некоторые (к их числу отношусь я) сразу же переводят стрелки, но есть такие, кто не торопятся, погодят, пока не приедут на место.
Одни продавщицы требуют, чтобы мелочь искал покупатель, другие сдают сдачу, выискивая монетки – сами.
Люди делятся на тех, кто дают прикуривать, тех, кто сам зажигает огонь и на тех, кто отдает зажигалку (спичку) вам в руки.
"Люди делятся на две категории, – у одних револьвер, а другие копают яму". Денис Горелов в "Известиях".
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments