Босиком по краю моря - Наталия Миронина Страница 21

– Я вам обед испортил. Понимаю. Шли себе спокойно, денек хороший, полчаса свободного времени, подумать, помолчать. А тут на голову начальник, которого в глаза не видела, и не очень понятно, о чем с ним говорить. Напряг, одним словом.

– Да, есть момент, – молниеносно отреагировала Женя и тут умоляюще посмотрела на Боярова, – вот, опять импульсивность…

Они оба расхохотались, почувствовав себя наконец комфортно.

За обедом Бояров говорил о пустяках – о том, что в Софии, из которой он вернулся несколько часов назад, стоит жара. Что там вкусный виноград и персики, а вот настоящая вишня растет только во Владимирской области. Что без работы скучно и сейчас надо будет сгруппироваться, сделать рывок, поскольку от них ждут убедительного результата. Он так и сказал «убедительного».

Пчелинцева слушала внимательно, а потом сказала:

– Это все ясно. Новая структура, с такими амбициозными целями – стать крупнейшим в западной части страны новостным агентством. Понятно, что нужны профессионалы. Но… у меня такой вопрос, – Пчелиницева остановилась, – у меня лично какие задачи?

– Как это – лично? – не понял Бояров.

– Ну, вас не было, когда я оформлялась. В заявлении о приеме на работу речь просто о ставке идет.

– А вы с Аленой Кудрявцевой разговаривали, она должна была вам все объяснить?

– Да, конечно, мы с ней долго проговорили, но..

– Я все понял, – махнул рукой Олег Тимофеевич, – вы у нас – креативный директор.

– Кто?

– Креативный директор. Справитесь?

Пчленицева даже онемела. Она рассчитывала на руководителя группы, отдела, но никак не на такую должность. По сути, это был третий человек в иерархии.

«Интересно, почему же мне Кудрявцева этого не сказала?!» – подумала Женя и тут же, словно прочитав ее мысли, Бояров пояснил:

– Вашу кандидатуру должны были утверждать выше. Кудрявцева не имела тогда точных сведений. Наверное, поэтому так и получилось.

– Ничего страшного, – уверила его Женя и добавила: – Но это так неожиданно…

– Думаете, не справитесь?

– Справлюсь, – выпалила Пчелинцева.

– Импульс? – расхохотался Бояров.

– Нет, – ответила Женя, – стойкая убежденность и уверенность в своих силах.

– Отличный ответ.

Когда показалась крыша усадьбы, Пчелинцева замедлила шаг.

– Что это вы? Устали? Или ноги сами не идут на работу? – заметил Бояров.

– Я подумала, что, может, не очень удобно нам вместе приходить…

– Это почему?

– Ну, субординация, кривотолки, подчиненные…

– М-да? – задумчиво произнес Бояров. – Думаю, вы придаете много значения обычному обеду.

Пчелинцева вспыхнула:

– Ровно столько, сколько можно придавать супу и котлете с картошкой!

– Там еще был морс, – невозмутимо добавил Бояров.

– Олег Тимофеевич…

– Олег… Без Тимофеевич.

– А вас все так зовут?

– Да, включая начальника охраны. А с ним не забалуешь. Отставной военный, у него все по ранжиру и по правилам.

– Хорошо, Олег, – согласилась Женя, – и все же…

– У вас красивые сережки. Очень вам идут, – это Олег сказал, когда они уже заходили в здание.

Женя видела, как любопытные коллеги подглядывали за ними из широких окон.

– Так, – в огромном гулком вестибюле остановил ее Бояров, – где вы обосновались?

– В смысле жилья?

– Э… – растерялся Олег, – ну, и в смысле жилья… И здесь тоже?

– Я пока в городе живу. Еще не переселилась сюда. Мне сказали, что через несколько недель вопрос решится. А рабочее место в «бальном зале». В эркере.

– Господи, бальный зал и эркер. Вот местечко вам выделили.

– Классное место, – вдруг сказала Женя, – знаете, в фильмах английских такое бывает. Старый замок, усадьба – все такое штатское, цивильное, мирное. А люди работают на разведку. Типа шифры придумывают или разгадывают!

– Вот, с креативным директором мы точно не прогадали. Богатая у нашего креативного директора фантазия.

Пчелинцева рассмеялась:

– Ну правда! Оглянитесь вокруг! Дубовая входная дверь, вестибюль с массивной лестницей, своды потолка, коричневый кирпич понизу обрамляет белые штукатуреные стены. Людей никого. Только, слышите, – гул голосов с верхних этажей. Сколько же загадочного здесь могло происходить? А сад? А этот въезд? Кино, да и только!

– Да, вы правы… – покачал головой Бояров, – ну, налет таинственности никому еще не вредил. Но вернемся к вам. Значит, у вас будет свой кабинет. Он находится рядом с моим. Ключ я вам сейчас выдам. Через час будет общее совещание с участием рядовых сотрудников отделов. Я вас официально представлю. И вы должны набрать себе людей.

– Где же я их возьму? В Москву писать? Местные кадры мне не знакомы…

– Подумайте. Я вам даю срок – две недели. Нет, три. Пока вы собеседования проведете, пока сомневаться будете… Короче, три недели. Не больше.

– Хорошо, – Женя пожала плечами, – но хоть испытательный срок будет у этих людей? Вдруг…

– Да, конечно! Короче, поступайте, как вам надо. Но отдел должен быть укомплектован. И работать. Как зверь.

– Хорошо бы понимать, куда мы двигаемся и что в приоритете.

– Вот на совещании все расскажу.

Они расстались у подножия лестницы. Бояров отправился в бухгалтерию, которая заняла правое крыло первого этажа. Пчелинцева поднялась в «бальный зал». Ее встретили ехидными взглядами.

– Ты где шефа подцепила? – грубо спросил Хвостов.

– Это он меня подцепил, – махнула рукой Женя.

– Да ладно, рассказывай. Шеф у нас кремень. И женат.

– Разводится шеф, – поправила его Кудрявцева, – затем и летал в Софию.

– Откуда ты все знаешь?

– А вот знаю! – кокетливо ответила Алена.

– Ей сказала Светка. Из бухгалтерии. Она все знает. Почему-то.

– Так он развелся? – переспросила Пчелинцева.

– О, еще одна… – хмыкнула Инна Логинова, которая отвечала за здравоохранение.

– А кто первая?

– Так Людка. Новикова. Она у нас очень интересуется одинокими мужчинами.

– И не очень одинокими тоже, – подхватила зубоскальство Кудрявцева.

– По-моему, это нормально – интересоваться одинокими мужчинами. А, кстати, где она? – спросила Женя.

– У Светки, в бухгалтерии… – под общий хохот ответил Хвостов.

Совещание началось ровно через час. Все собрались прямо на площадке второго этажа. Бояров взобрался на нечто похожее на постамент. Наверное, во времена прежних собственников там стояла скульптура.