Клиническая ординаДура - Андрей Шляхов Страница 21

— Это не вашего ума дело! — рявкнул Евгений Константинович, багровея лицом и лысиной. — Что…

— Мое! — перебил Саша, тоже повысив голос. — Именно что мое, потому что мне приходится работать в таких условиях! И дежурить шесть или семь раз в месяц, прошу заметить! Это же целая ставка! А с какой стати?!

В общем, славно поговорили, точнее — от души поорали друг на друга. Саша считал себя победителем. Он высказал правой руке главного врача все, что думал о больничных порядках и сказал, что впредь не будет дежурить «через два дня на третий». Два дежурства в месяц, максимум — три, а все остальные дыры в графике затыкайте, как хотите.

Продолжения эта история не имела, разве что Евгений Константинович перестал отвечать на Сашины приветствия. Сашу, успевшего закалиться в постоянных терках и привыкшего наживать врагов, начальственное пренебрежение нисколько не волновало. Напротив, он находил особое удовольствие в том, чтобы при встрече с начмедом громко его приветствовать:

— Здравствуйте, Евгений Константинович!

Иногда так увлекался, что приветствовал дважды в день.

Второй звоночек прозвучал накануне собрания. Заведующий кардиологическим отделением Максим Семенович пригласил Сашу в свой кабинет и «обрадовал»:

— На вас, Александр Михайлович, больной Носоченков жалобу написал.

Заведующий по стародавней привычке предпочитал говорить «больной», а не «пациент».

— Носоченков?! — удивился Саша. — Жалобу? Почему?

Носоченков выписался вчера. Никаких трений у Саши с ним не было. Тихий спокойный пенсионер шестидесяти пяти лет, подрабатывает консьержем, любит футбол, болеет за «Локомотив», как и положено отставному железнодорожнику.

— А вы почитайте! — заведующий протянул через стол ксерокопию жалобы.

На Сашиных родителей иногда писали жалобы и ничего удивительного в этом не было. Если работаешь с людьми, то кто-то всегда будет недоволен твоими действиями, а кто-то из недовольных станет жаловаться. Все жалобы подробно и не раз обсуждались дома за вечерним чаем или воскресным обедом. Саша слушал, о чем разговаривают родители, и мотал на воображаемый ус. Поэтому по части жалоб его нельзя было считать неопытным. Он читал жалобу профессионально.

Сразу же бросилось в глаза то, что жалоба была написана на имя заведующего отделением. Это, вообще-то, нонсенс. Обычно жалобы пишутся на имя главных врачей или более высокого начальства. Жаловаться надо тому, у кого есть власть, а какая власть у заведующего отделением? Чисто номинальная. Принимает на работу, увольняет, наказывает и поощряет главный врач. Да и какой вообще смысл письменно обращаться к человеку, с которым беспрепятственно можно пообщаться лично. Хочешь — выскажи свои претензии во время еженедельного обхода заведующего, хочешь — приходи в кабинет и выкладывай все наболевшее с глазу на глаз. Максим Семенович никогда не отказывал пациентам в общении и правильно делал — лучше пусть ему люди расскажут о проблемах, чем главному врачу.

Жалоба была, как выражался Сашин отец, «абсолютно беспредметной». Никакой конкретики, только общие слова. «Лечащий врач Пряников А. М. невнимательно относится к пациентам, во время обходов всегда торопится, бывает, что и грубит». Это отрывок из романа или жалоба? Сразу же становится ясно, что обвинения беспочвенны, они высосаны из пальца. О реальном пишут с конкретными примерами. Хотя бы так: «Восьмого октября, во время обхода, лечащий врач Пряников А. М. не дослушал до конца мои жалобы на ухудшение самочувствия и не измерил мне давление, а когда я сказал, что врачу не пристало торопиться во время обхода, обозвал меня «старым маразматиком» и «склочником». Вот это совсем другое дело.

И с чего бы это вдруг пациент, не выказывающий абсолютно никакого недовольства, вздумал написать жалобу на лечащего врача в день выписки? Все уже в прошлом, зачем «гнать волну»?

— Интересно, чем вы его соблазнили? — сказал Саша, не отрывая взгляда от четырех строк, написанных торопливым размашистым почерком.

Сказал негромко, себе под нос, словно подумал вслух.

Человек непричастный вряд ли понял бы смысл сказанного. Пропустил бы мимо ушей или переспросил. Но Максим Семенович сразу же возбудился:

— Что вы имеете в виду?! Кого я соблазнил?! Зачем?! Я вас не понимаю!

— Да прекрасно вы все понимаете, — усмехнулся Саша, пытаясь поймать глазами ускользающий взгляд собеседника. — Носоченков вряд ли бы стал писать на меня жалобу просто потому, что вы его об этом попросили. Некрасивые поступки обычно совершаются ради выгоды. Например — ради возможности бесплатного наблюдения у заведующего отделением. А, может, вы ему с собой пару-тройку упаковок ромадрона выдали? Он — мужик запасливый, куркулистый. Очень переживал, что в поликлинике лекарства ему выписывают «день в день», ни одной таблетки не сэкономишь.

— Вы обвиняете меня во лжи?! — заведующий отделением грозно нахмурился и заиграл желваками. — Да как вы смеете?! Я вообще не имею к этому никакого отношения! Ко мне поступила жалоба и я должен отреагировать.

— Тогда почему вы так разволновались? — Саша испытующе прищурился и посмотрел на собеседника так, словно главным здесь был он, а не Максим Семенович. — Шапка загорелась?

— Какая шапка?! Что вы вообще несете?!

Не спрашивая разрешения и вообще не обращая внимания на гневно пыхтящего Максима Семеновича, Саша взял один лист бумаги из пачки, лежавшей на краю стола и написал объяснительную, причем на имя главного врача больницы. Так, мол, и так, жалоба пациента Носоченкова не имеет под собой никаких оснований, а о том, как я провожу обходы и общаюсь, можете узнать у других пациентов. Точка. Подпись.

— Передайте, пожалуйста, Николаю Сергеевичу вместе с жалобой, — попросил он, пододвинув объяснительную к Максиму Семеновичу. — Или мне лучше на имя заведующей учебной частью объяснительную написать?

То был элегантный щелчок по носу, недвусмысленный намек на то, что разбор жалоб не относится к компетенции заведующего отделением. Нечего строить из себя вершителя судеб. Было ясно, что Максим Семенович действует по чужой указке, но это не могло служить ему оправданием.

Вспоминая себя недавнего, восторженного и преисполненного самых радужных надежд, Саша диву давался — это надо же было так измениться за каких-то неполных два месяца. Удивительные с ним происходят метаморфозы! Что же будет дальше?