Лунный парк - Брет Истон Эллис Страница 21

Но тут Джейн мягко оттолкнула меня и сказала бесхитростно:

– В воскресенье мы идем к Алленам на ужин.

Никак было не отвертеться.

– Звучит… – я глотнул воздуха, – многообещающе.

Когда она ушла за Робби, в моем желудке произошло извержение, и, оставив коктейль на столе, я поспешно рванул к ближайшему туалету и едва успел сесть на унитаз, как хлынул стремительный поток диареи. Тяжело дыша, я дотянулся до последнего номера «Обоев» и пролистнул его, пока опорожнялся мой желудок. Я уставился на ванну в полу, а потом в окошко на просыпающуюся Эльсинор-лейн и увидел, как по дорожке, все еще усеянной тыквами, от нашего дома к соседнему идет мальчик, понял, что это Эштон Аллен, и в какой-то момент он прошел так близко от окна, что я смог разглядеть даже надпись на его футболке – «СМОТРИ В ОБА, МОГУ И ФОКУС ОТМОЧИТЬ», – а потом на подоконник сел воробей, и я отвернулся.

Вскоре всю ванную обволок характерный для последствий пьяной ночи аромат – экскременты и алкоголь, замешанные в такую гнусную вонь, что покинул уборную я почти так же поспешно, как прибыл.

Когда я приковылял на кухню, Джейн разливала кипяток по керамическим плошкам, а Робби подошел к столу, отхлебнул из моего стакана и, скорчив рожу, сказал:

– Мам, этот сок какой-то странный. А «тропиканы» не осталось?

– Робби, сынок, я не хочу, чтоб ты пил «тропикану», – отвечала Джейн. – Марта сделала тебе свежий сок. Там, возле раковины.

– Так и этот свежевыжатый, – промямлил он.

Я так и стоял в дверях, пока Робби не оставил мой стакан и не направился к соковыжималке. (Несвежевыжатый сок был под строгим запретом, поскольку портил зубы и способствовал появлению лишнего веса.) Когда я подходил к столу, Робби, обернувшись, увидел меня и бросил едва различимый оценивающий взгляд, после чего как ни в чем не бывало пошел дальше собирать свой рюкзак. Робби как будто до сих пор не привык к моему присутствию, впрочем, мне с ним тоже сложно было ужиться. Мы опасались друг друга, оба были начеку, и хотя наладить связь, сблизить нас должен был именно я, его нежелание – громкое и навязчивое, как гимн, – практически невозможно было преодолеть. Переиграть его тоже казалось задачей неосуществимой. Я окончательно потерял его – его глаза, направленные в пол всякий раз, когда я входил в комнату, напоминали мне об этом печальном факте. Тем не менее меня до сих пор возмущало то обстоятельство, что у него – не у меня – не хватило мужества сделать первый шаг.

– Здорово, приятель, – бросил я, присаживаясь за стол и допивая «отвертку», которая прошла с трудом, и я зажмурился, пока алкогольное тепло не заструилось в организме и веки мои не распахнулись самопроизвольно.

Робби что-то пробурчал в ответ. Этого было достаточно. Уроки начинались в 8:15 и заканчивались в 3:15, а различные внеклассные занятия часто оттягивали возвращение детей до 5:15, так что обычно у меня бывало до девяти часов спокойствия. Но тут я вспомнил, что вечером будет детский праздник и что к полудню мне нужно быть в колледже (день консультаций, но по большей части – предлог для встречи с Эйми Лайт), после чего у меня назначен визит к аналитику, доктору Ким, и по ходу этих суровых испытаний желудку предстояло переварить много ксанакса, а мне – улучить момент и прикорнуть. Вошла экономка и что-то сказала Джейн по-испански.

Та ответила, завязался разговор, из которого я не понял ничего. Потом Роза активно закивала и вышла из кухни.

По случаю Хэллоуина в школу можно было идти без формы, и Робби оделся в футболку с надписью «НЕ ПЕРЕЖИВАЙ? КТО? Я?» и рабочие штаны на несколько размеров больше – все его вещи были сильно на вырост, мешковатые, с заметными ярлыками. Пара роликовых коньков висела через плечо, и он рассказывал Джейн, как скачал что-то с сайта «Баффи – истребительницы вампиров», и все пытался засунуть футбольный мяч в новый рюкзак «Таргус» – каркасный, с клапаном вперехлест, «допустимая» нагрузка двадцать пять фунтов («Найк био-кей-эн-экс» вызывал боли в позвоночнике, сообщил Роббин терапевт). В руках он держал журнал «Гейм-про», чтобы почитать по дороге в школу, он слегка нервничал из-за предстоящего устного опроса по теме «Образование водопадов». Пока я листал газеты, Робби пожаловался, что ночью, уже после вечеринки, ему слышались какие-то звуки. Но откуда они доносились, он точно сказать не мог, то ли с чердака, то ли с крыши, но больше всего – от стен дома. Кроме того, кто-то скребся в его дверь, а проснувшись утром, он заметил, что вся мебель в его комнате переставлена, вдобавок на двери у порога обнаружились три-четыре глубокие царапины (которых он, конечно же, не делал), а когда он взялся за дверную ручку, она была влажная. «Ее кто-то как будто обслюнявил», – закончил он, и его передернуло.

Я оторвался от газеты и увидел пылающий взгляд Джейн, уставленный на меня.

– Что-что, сынок? – спросила она. – Повтори, пожалуйста.

Но подробный расспрос вызвал у Робби обычную реакцию: он сник и замолчал.

Я оживился и попытался придумать вопрос, ответить на который Робби смог бы не раздумывая, но тут на кухню пришли Сара с Мартой. На Саре была футболка в рюшах, украшенная серебряным напылением в виде дамского белья. К ней подскочил Виктор и стал извиваться от счастья, после чего метнулся к стеклянной стене и, пристально уставившись на двор, бешено залаял. Голова моя раскололась надвое.

– Сидеть, Виктор! Фу. Фу! – рявкнул я. – Осспади, да успокоит кто-нибудь эту собаку?

И я вернулся к прессе, но Сара уже нависла надо мной со списком подарков на Рождество, который она приготовила загодя, где за стадионом для покемонов шла целая компьютеризированная колонна. Я напомнил ей, что еще только октябрь (это не считалось), и мы прошлись по списку, пока я не взглянул на Джейн, ища поддержки, но она говорила по мобильному и упаковывала ланчи для школы (хлебцы из муки грубого помола без сахара, диетический «снэппл»), бросая реплики типа: «Нет – у детей все расписано по минутам».

Сара объясняла мне, что для нее значит каждый из пунктов, пока я не перебил ее ненароком.

– А как там Терби, малыш? – спросил я. (Неужели я и вправду так его испугался? Сейчас, в утреннем свете, все было совсем по-другому: чисто, светло, без перекосов.)

– В порядке, – только и ответила Сара.

Забыв, однако, про рождественский список, она переключилась на рисунки, которые сделала для «угадайки», и стала аккуратно складывать их в большой коричневый конверт. Робби, уставившись в карманный компьютер, расхаживал по кухне, всем видом скандируя: «Я крутой».

Вдруг среди школьных принадлежностей я заметил том «Повелителя мух» и взял его со стола. Открыв обложку, я с ужасом обнаружил имя Сары, от руки написанное на титульном листе.

– Секундочку, неужели они дают читать это первоклашкам? – спросил я.

На меня обернулись все, кроме Сары.

– Да я до сих пор эту книгу не понял. Боже мой, почему б им не задать ей «Моби Дик»? Это абсурд. Безумие! – Я махал книжкой перед лицом Джейн и вдруг заметил смущенную мордашку Сары. Я наклонился к ней и сказал спокойным, умиротворяющим, благоразумным тоном: – Малыш, тебе вовсе не обязательно это читать.