Искусство воскрешения - Эрнан Ривера Летельер Страница 20

Христос из Эльки ерзал на скамье; он слушал с неподдельным интересом, но мечтал дождаться перерыва в обвинительной речи и наконец открыть ей единственную истинную причину его рискованного, едва не стоившего жизни путешествия через пустыню. Но Магалена Меркадо разошлась и не думала умолкать. Продолжая сетовать, она встала из-за стола, собрала и бросила рыжей курице крошки. Христос из Эльки решил, что момент настал. Но тут толпа на улице подняла гвалт.

Они желают видеть своего Христа.

Желают слышать его.

Желают дотронуться до него.

Магалена Меркадо посоветовала скорее выйти к этим добрым людям, так уверовавшим в него, и разговор пришлось-таки отложить. Отец Предвечный знает, что делает, — подумал Христос из Эль-ки. Поблагодарил за трапезу, поднялся, расправил плащ из тафты — он всегда надевал его по воскресеньям — и последовал за хозяйкой к выходу.

Воскресенье на улице походило на стеклянный шарик: солнце заливало день желтизной. Народ при виде Христа стал бить поклоны, креститься, заламывать руки и падать на колени. Многие хлопали в ладоши и ободрительно улюлюкали. Христос из Эльки с тротуара благословил всех, позволил рвущимся к нему запечатлеть поцелуй на его руке и коснуться плаща, а затем произнес долгожданную краткую проповедь. Он обратился к теме богатства, которую освоил за множество выступлений так, что почти заучил наизусть. Начал с притчи о верблюде и игольном ушке и закончил довольно банальным сравнением достатка с соленой водой:

— Чем больше пьешь, братья и сестры, тем сильнее жажда.

После он занялся личными проблемами каждого слушателя: совершал помазания, благословлял или делился рецептами домашних снадобий в зависимости от тяжести неприятностей. Магалена Меркадо все время вдохновенно помогала ему. Она следила, чтобы люди подходили по очереди и не нарушали порядок, сеньора, не толкайтесь, прошу вас, настанет и ваш черед, а вы, молодой человек, если желаете получить благословение и перейти в следующий класс школы, будьте добры, перестаньте жевать бутерброд с колбасой и преклоните колени, а господин, которого донимают привидения по ночам, пусть более не страшится, снимет шляпу и примет помазание во имя Отца Предвечного.

Все утро Христос из Эльки с терпеливостью и рвением истинного святого принимал страждущих. Благосклонно выслушивал каждого. Старичку, жаловавшемуся на ревматизм, помог наложением рук и посоветовал пить отвар вербены, сангвинарии и хвоща — все растолочь, смешать в равных частях, — и растирать парафином больные места. Одна женщина привела дряхлую мать, чтобы Христос-чудотворец вызволил ее из плена печали, в который та попала после похода к гадалке. Гадалка поведала старушке, что светила предрекают ей не больше нескольких дней жизни. Христос из Эльки велел не беспокоиться, ибо мнящие, будто судьбами людскими правят светила, забывают, что светилами правит Бог, чья милость неизмерима, а по глазам матушки он ясно видит, что та проживет долго, глядишь, еще и дочь самолично схоронит. Торговцу потрохами, которого так нехорошо продуло, что рот скособочился к самому уху, он посоветовал раздобыть козью ногу и каждое утром медленно сто раз прочитывать «Отче наш», в такт молитве растирая ногой пораженную сторону лица.

— Это и называется «на Бога надейся, а сам не плошай», дорогой брат.

Чуть позже к Христу протолкался рабочий, которому селитряной состав оттяпал руку по локоть. Год спустя после несчастья культя все не могла зажить и непрестанно кровоточила — «в медпункте, сеньор, только и подсовывают, что марганцовку, а у меня ведь не гонорея и не сифилис, ох, простите, болезнь, передаваемая общественным путем, как эти белоручки выражаются». Христос велел прикладывать к культе паутину — так деревенские знахарки обеззараживают раны. И да будет известно братьям и сестрам, громко добавил он, что пенициллин, величайшее открытие века, по чистой случайности совершенное одним гринго по имени Александр Флеминг, получается как раз из грибков, произрастающих на паутине.

— И это жуть какое чудодейственное средство! — поучительно продолжал он, давая тем самым понять, что читает-таки газеты, хотя в проповедях любил приговаривать, мол, и так знает, что в мире творится, без всяких газет. — Американские ученые даже ищут способ, как бы производить его побольше, а то сейчас весь пенициллин уходит в армию, на борьбу с гангреной — страшным бичом войны.

Ближе к полудню, когда народу набилась полная улица, пришел приисковый кочегар и привел для исцеления слепую от рождения жену. В обстановке всеобщего чаяния Христос из Эльки по-врачебному осмотрел больную: глаза казались угасшими свечками. Он попросил ее стать на колени, одной рукой закрыл ей лицо, поднял другую к небу, истово взмолился Отцу Предвечному, Свету Чудотворному, Радетелю Мира, пропел несколько гимнов на странном наречии, отнял ладонь от глаз женщины и властно, как и подобает мессии, обратился к ней:

— Дочь моя, узри свет!

Жена кочегара поморгала.

— Не вижу, — сказала она.

Пусть зажмурится и вновь разверзнет очи. Только с верой!

Слепая повиновалась.

— Не вижу, — повторила она.

На вопросительный взгляд кочегара Христос из Эльки спокойно ответил, что Чудоподатель не пожелал даровать его почтенной супруге возможность видеть сей жалкий мир, в котором и смотреть-то особо не на что. Хвала Чудо подателю! И без промедления занялся парой юных влюбленных, прорвавшихся сквозь толчею.

Они держались за руки и ни на миг не отрывали взгляда друг от друга, словно смотрелись в отражение, делавшее их прекраснее. Не мог бы Учитель их поженить? Они умирают от любви. До вчерашнего дня они лишь переглядывались изредка при встрече на улице, но когда, каждый со своим судком и ложкой, оказались рядом в очереди к общему котлу и разговорились, то поняли, что оба одиноки, оба мечтают уехать с прииска, а главное, давным-давно влюблены друг в дружку. Там же без промедления решили соединить навеки свои судьбы и скрепили союз поцелуем. А теперь, прихватив только узелок с одеждой, отправляются жить в Пампа-Уньон, куда их доставит драндулет дона Мануэля.

Девушку звали Марианхель Кабрера, она была маленькая, худенькая и робкого нрава. Природа наградила ее большой, подскакивающей при каждом шаге грудью. В Вошке Марианхель трудилась на кассе в пульперии, но с детства мечтала стать танцовщицей из тех, что выступают в перьях и стразах. В Пампа-Уньон ей предложили танцевать в одном очень приличном заведении, и она согласилась, поскольку, как круглая сирота, не нуждалась в одобрении семьи.

Костлявый смешной юноша, похожий лицом на перепуганную пичугу, — Христос из Эльки сразу же признал в нем одного из музыкантов, отравивших ему сиесту на эстраде, — представился как Педро Паломо по прозвищу Спичка. В местном оркестре он играл на горне. Неделю назад попытал счастья на прослушивании в один джаз-банд в Пампа-Уньон, а позавчера пришла весть, что из восьми претендентов выбрали его, вот радость-то.

— Вообразите, сеньор, там я в четыре раза больше стану получать, чем на этом проклятом прииске. В довершение всего нам из-за забастовки на площади играть запретили. А где ж еще? Да и инструменты почти все — собственность компании. Хорошо еще хоть горн мой.