Любовь в каждой строчке - Кэт Кроули Страница 20

Я выхожу из «Книжного зова», сажусь в машину, показывая Генри средний палец. Для верности даже поднимаю руку повыше. Потом сигналю, давая понять Мартину, что готова ехать. Не хочется возить его домой, но София обещала за это полный бак бензина. Мартину нужно быть дома к шести и сидеть с сестренкой, пока мама не придет с работы. Нужно выехать не позже пяти, что меня тоже устраивает.

Каждое утро я начинаю работу, как только приезжаю в магазин: заношу в каталог беспорядочные скучные мысли каждого, кто прочитал и отметил эти страницы.

– Работы много, не совсем то, что имела в виду София, когда нанимала тебя, – сказал Майкл в первый день. – Мартин составит каталог всего остального, а ты, пожалуйста, сделай каталог этой части. Мне нужны записи о каждой книге, о каждом письме и каждой заметке или вещи, оставленной в книге, а также основные комментарии.

– Основные комментарии? – на всякий случай уточнила я, окинув взглядом полки и оценив количество книг. Их здесь как минимум пятьсот.

– Да. Примечания на полях. Обведенные и подчеркнутые слова было бы тоже неплохо записать, но это, наверное, уже слишком.

– Думаете? – Я едва сдержалась, чтобы не назвать его сумасшедшим.

Он ушел, а я осталась, ощущая то же самое, что в школе после похорон: учителя занимали меня какими-то невыполнимыми глупостями, а я все время хотела только спать.

Наконец Мартин садится в машину. Молча пристегивается. Я уже предупреждала его во время нашей первой поездки, что вожу недавно и могу уверенно ехать только в полной тишине. Радио не мешает. Мешают разговоры. На самом деле я это выдумала – так проще. Не хочу отвечать на вопросы о Кэле. Всю неделю я только и делаю, что уклоняюсь от них. Оказалось, даже Мартин был знаком с моим братом, они ходили в одну школу.

Солгав однажды, я не собиралась продолжать. Но Эми, выходя из магазина в субботу утром, поинтересовалась, куда я поступила. Никогда бы ей не призналась, что не сдала экзамены.

Даже если я и хотела рассказать обо всем Генри, у меня просто не было шанса: он говорил только об Эми. Что может быть хуже, чем составлять каталог любовных писем? Слушать его нытье.

* * *

Мы с Мартином переезжаем на другой берег реки. Вокруг становится зеленее. На обратном пути проезжаю школу, где учатся и он, и Джордж. Где раньше учился Кэл. Смотрю на шпиль собора, и на глаза почему-то наворачиваются слезы. Обычно я позволяю себе поплакать в одиночестве, но сегодня нельзя – еду к Гасу, психотерапевту. Его порекомендовала Роуз, они старые друзья, еще со времен медицинского. Он позвонил нам в понедельник узнать, как я устроилась, и сообщить, что сегодня после обеда будет в городе. Если мне захочется поговорить, могу с ним встретиться в больнице Сент-Алберт.

Приемное отделение находится рядом с парковкой. Я оказываюсь внутри, даже не осознавая, как сильно обстановка напоминает мне тот самый день, когда мы с мамой и бабушкой сидели и ждали новостей. Два часа молились, чтобы Кэл выжил, уже зная, что это невозможно.

В углу сидит семья, все трое держатся за руки. Посередине, похоже, бабушка. Слева печальная девочка. Она чем-то напоминает меня. Третья женщина, наверное, мама. Я неосторожно заглядываю девочке в глаза, а потом быстро выхожу. Собираюсь сесть в машину и уехать, но тут вижу Гаса – он идет в мою сторону. В одной руке у него два кофе, другой он машет мне. Увидев за моей спиной вывеску «Реанимация», он хмурится. Мы переходим дорогу и, оказавшись в парке, садимся пить кофе на скамейку под огромным кленом.

– Прости за неудачное место встречи, – говорит он.

– Да все нормально.

– Не похоже.

– Там сидели люди, похожие на нас. На меня, маму и бабушку.

– И как выглядела ты?

– Грустно, – со злостью отвечаю я.

Он отпивает кофе и говорит:

– Сегодня ты, похоже, не в духе.

– Угу, экстрасенс, – иронизирую я, и он, оценив мой сарказм, просит рассказать о случившемся.

– А как появилось слово «сарказм»? – спрашиваю я, чтобы выиграть время. – Генри, наверное, знает. Его отец уж точно.

– Тебе нравится работать с ними? – интересуется Гас.

– Майкл, отец Генри, посадил меня составлять каталог «Библиотеки писем».

Объяснив, что это такое, я жалуюсь на объем работы.

– Тебе нормально платят? – спрашивает Гас, и я киваю. – Нравится там работать?

– Я сама устанавливаю себе рабочие часы. Устраиваю перерыв, когда нужно. Покупателей обслуживаю, только если Генри или Джордж на обеде. С Мартином общаться приятно. Это парень, который составляет каталог остальных книг.

– Если монотонная работа действует тебе на нервы, надень наушники. Слушай музыку.

– Пожалуй, от вопросов это тоже спасет. Меня расспрашивают о Кэле.

У наших ног копошится голубой малюр ^[24]. Меня завораживает его оперение.

– Я никому не сказала, что он умер.

– Может, это тебя тревожит? – спрашивает Гас.

– Просто меня бесит, что я занимаюсь чепухой. Вот что Майкл собирается делать с моим каталогом? Это файл в компьютере, который он однажды просто удалит – и вся работа насмарку. Как-то глупо. Есть ведь более важные вещи.

– Какими более важными вещами ты могла бы заняться? – спрашивает Гас. – Просто любопытно.

Я молчу, и он советует мне попробовать написать о том, что меня раздражает.

Гас мне очень нравится. Более того, я его уважаю. Но сегодня мне так хочется послать его подальше, хоть рот ладонями зажимай, чтобы слова случайно не вырвались. Остаток времени мы наблюдаем за малюром. Он что-то ищет в траве.

К девяти я подъезжаю к книжному, Джордж ждет на улице. Как только она видит мою машину, кричит Генри, что уезжает. Плюхается на переднее сиденье.

– Поехали скорее, – говорит она. – Если мы приедем на вечеринку раньше них, то сможем затеряться в толпе.

Неплохая идея. Снова завожу машину, и Джордж показывает мне дорогу к дому Джастина. Его я помню по средней школе. Это приятный парень, немного сумасбродный, но с кем не бывает? Его родители всегда где-то пропадали, поэтому он часто устраивал вечеринки у себя дома. Ночь перед концом света тоже была у него. Интересно, кого я там встречу сегодня? Наверняка Эми.

Джордж отвлекает меня от тяжелых мыслей, попросив повернуть налево. Она включает радио, перебирает станции и останавливается на песне Дэвида Боуи. Затем откидывается на спинку сиденья и спрашивает: