Стеклобой - Михаил Перловский Страница 20

Он наугад подошел к одному из них и сразу увидел толстые корешки томов с надписью «Заявления». Руки у него похолодели, а в животе что-то поднялось к самой диафрагме. Романов попытался было открыть створку шкафа, как вдруг кто-то с силой задул пламя зажигалки.

— К документам с открытым огнем! Да вы с ума сошли! — услышал Романов знакомый голос.

Из-за плеча высунулась круглая голова Беган-Богацкого, подсвеченная лучом фонарика. — Ну где же вы ходите!

— Служу вашей гидре, — усмехнулся Романов. — Бюрократии, — уточнил он поспешно, увидев испуганную физиономию старика.

Беган-Богацкий, облаченный в алый халат с золотом, держал под мышкой два объемных тома. Из них то и дело выпадали желтоватые листки, и он был похож на облетающее осеннее дерево.

Жестом он приказал Романову молчать, и после путешествия по коридорам вслед за белым кружком фонаря они уже сидели среди стеллажей за накрытым столиком в глубоких кожаных креслах. Вместо чайника на нем красовался термос с пионами на боку, фарфоровые чашки поддерживали цветочную тему маленькими ромашками. Комнатку освещала настольная лампа.

Беган-Богацкий с победным видом водрузил перед Романовым два толстых тома.

— Вот что могло бы вас заинтересовать! — он сиял как удачливый рыболов.

Романов взял со стола том с надписью «1863 год» — это был год приезда в город молодого Ивана Мироедова. Но старик выхватил его.

— Я сказал, что только могло бы! Но не заинтересует! — он подмигнул Романову. — В томах тысяча восемьсот шестьдесят один, шестьдесят два и шестьдесят четыре также ничего ценного. О нашем любезном классике и о его приезде в город вы не найдете ни-че-го.

Романов начинал раздражаться: он рассчитывал на спокойную ночь плодотворной работы, на одиночество среди бумаг, которое так любил, и совсем не ждал таких игр и такой компании.

— Отчего же, искать ведь тоже надо уметь, — он посмотрел на оставшийся на столе второй том.

— Коллега, не сердитесь, я хочу помочь, — Беган-Богацкий указал на себя толстеньким пальцем. — Я намерен взять вас под крыло, работа ваша первый сорт! Так давно я ждал чего-то подобного, и наконец такая удача. Поймите, десять лет я изучаю феномен этого города и его так называемых бонусов. На особых условиях, конечно, благодаря известной вам особе, — старик смущенно хихикнул. — Как вы знаете, проживать в городе постоянно строжайше запрещено, поэтому раз в три месяца я выезжаю за пределы и сразу — назад. Я ученый, да будет вам известно, доктор наук, — он понизил голос, — и хотя моя специальность востоковедение, я первопроходец здесь, как и вы. Никто толком не понимает принципов функционирования этого места, но, несмотря ни на что, люди рвутся сюда, загадывают, жмут свои дурацкие кнопки, — Беган-Богацкий возмущенно всплеснул рукавами. — Но желание — только наживка. А к нему прилагается расплата, — щеки старика порозовели, он выжидательно посмотрел на Романова.

— А вы сами что-то загадывали? — подняв бровь, спросил Романов.

Беган-Богацкий уткнулся взглядом в рисунок на чашке:

— Давным-давно я позволил себе загадать постыдное, низкое желание. И получил не только то, что просил, но и жестокое наказание. Мучительно вспоминать, видите ли… — он помолчал. — Я предал своего коллегу, сместил его с должности, которую вожделел. С тех пор я не прошу ничего, чтобы уберечь себя от соблазна и не натворить новых бед, — Беган-Богацкий тряхнул головой и с нажимом сказал: — Но это сейчас не имеет значения, никакого значения, дорогой мой, давайте работать вместе!

— У вас такой опыт совместной работы, дайте подумать, — язвительно сказал Романов.

— Дело прошлое, — Беган-Богацкий непринужденно отмахнулся. — Пора начинать!

Он ловко разлил чай по чашкам, отхлебнул из своей и постучал костяшкой пальца с перстнем по корешку оставшегося тома.

— Вот то, что вы ищете, — старик приложил палец к губам, призывая Романова молчать. — Но, вынужден повторить, я здесь для того, чтобы справиться с худшим из возможного — с треклятыми последствиями, отравляющими жизнь каждому, кто посмеет загадать желание. И я готов на любые испытания, чтобы избавить человечество от этой гнусной, отвратительной сущности!

— Я пока не в курсе, но я вам верю, — сдержанно ответил Романов, ему хотелось получить том из рук старика.

— А вы скоро сами все проверите на себе. Но пока я вам вкратце нарисую эту трагическую картину, а в довершение поведаю историю, которую скрывает этот том. И все это звенья одной страшной цепи. А может быть, вы уже что-то чувствуете? — старик прищурился.

— Чувствую, — мрачно сказал Романов, — желание спокойно поработать.

— Да перестаньте, осознайте уже, что сейчас я — ваш архив и ваши папки, и сводки, и квитанции. Итак, в городе действует система: каждый загадавший желание получает то, что принято называть бонусом — нечто неприятное, часто стыдное и страшно мешающее жить. Точных данных мало, люди предпочитают скрывать. Однако есть экземпляры, которым удалось обойти эту систему! И об одном из них — ваша папка. Вы понимаете, что вас мне послало само небо, а я вас чуть не упустил, пойдя на поводу у администрации. Так что теперь вы — мой. Ну а я — ваш. Поможем друг другу и начнем немедля. Я расскажу вам одну историю о столь интересующем вас вопросе, но за это и сам задам один вопрос в конце. Заранее выражаю вам свое глубокое сочувствие и обещаю поддержку, — Беган-Богацкий сложил руки на груди.

— Может быть, разрешите мне… — Романов потянулся к папке, но старик схватил его за руку.

— Нет-нет, я сам!

Романов понял, что сил на споры у него нет — кожаное кресло мягко обнимало, от приглушенного света клонило в сон, день все-таки был длинным.

— Ладно, я слушаю. А кофе у вас случайно нет?

— Вам сейчас будет не до кофе, — заговорщицки прошептал старик, поднялся с места, и его тень выросла над Романовым.