Повод для знакомства - Мария Воронова Страница 20

– Хватит критиковать начальство! Распустились тут! Начальство уже и напиться спокойно не может. Ладно, я посплю пока здесь на диванчике. Цырлин где?

– Поехал в какое-то село консультировать. За ним в восемь утра машина пришла.

– Значит, остаешься за старшего. Операций у нас с тобой сегодня, слава Богу, нет, так что сделаешь обход. И, Света, в виде личного одолжения, зная твою честность, прошу: когда будут спрашивать, где я, не говори: «Да вот, на диване пьяный валяется».

– Будьте спок! Я иду на отделение, а ординаторскую запру, будто никого нет.

– Делай что хочешь, а мне жизнь не мила, – пробормотал Ян, устраиваясь поудобнее. Уже засыпая, он почувствовал, как его укрывают чем-то теплым, успел удивиться, откуда у Светки одеяло, и провалился в сон.

Проснулся он достаточно бодрым. Светка не только укутала его своей шалью, но и предусмотрительно открыла в ординаторской форточку, так что голова не болела. Ян зевнул, в сотый раз дал себе зарок не пить и отправился в душ. К сожалению, водные процедуры отменялись: в душевой стояли носилки с покойником. Колдунов отогнул укутывающую тело простыню. Кого же он проспал? Покойником был бомж, который давно пропил и мозги, и печенку, и все остальные органы, необходимые для жизни. Кончина его ожидалась давно и была, в общем, приятным событием для отделения.

Ян прикрыл труп и решил все-таки помыться. Кряхтя, он отодвинул носилки подальше от душевой кабинки, разделся и встал под едва теплую воду. Только он намылил голову, как в дверь начали ломиться.

– Что за дьявольщина? – услышал он Верин голос. – Покойник, что ли, заперся?

– Господи, что происходит? – вторили ей дежурные сестры.

– Да я это, я, – прокричал Ян, – успокойтесь.

– Что это вы там делаете с трупом? Да еще закрылись?

– Соображай, что говоришь. Больные услышат, – одернула Вера.

– Я принимаю душ. И оставьте меня в покое, девки. Вам-то что занадобилось?

– Нужно покойника в морг отвезти.

– Терпение! Выйду из душа, и отвезете.

– Сейчас нужно! Через пять минут там санитары все закроют. Мы звонили туда, а они сказали, что если мы сию секунду труп не подгоним, то пусть он до завтра у нас стоит.

– Блин! Ладно, открываю.

Беззвучно матерясь, Колдунов прикрыл чресла полотенцем и распахнул дверь.

– Хватайте носилки и бегом. Мухой! Нечего тут на голого заведующего пялиться.

Светка отпросилась пораньше, но уйти ей не удалось. В приемный покой привезли какую-то личность в тяжелом состоянии, извлеченную из-под грузовика, и Колдунову со Светкой пришлось оперировать.

– Да, скрутило не по-детски, – вздохнула Светка, только увидев пострадавшую, и, второй раз за день, в диагнозе не ошиблась.

Работали они больше четырех часов, потом Ян ругался с врачами, ответственными за переливание крови. Больной нужно было не меньше литра донорской крови, а перелили ей только четыреста граммов. Остальную кровь нужно было приобретать за деньги, а пострадавшая, несмотря на успешно выполненную операцию, платить пока что была не способна. Ее родных на горизонте не появилось. То ли они не знали о том, что произошло, то ли пострадавшая вообще была одинока… «Как я, – подумал Ян. – Интересно, если я попаду в аварию, кто-нибудь будет меня разыскивать?»

– Послушайте, но переливание крови необходимо, – горячился он, – иначе больная может просто не дожить до утра. В лучшем случае, если она даже переживет невосполненную кровопотерю, разовьются гнойные осложнения, сепсис и так далее. Да вы лучше меня должны это знать.

– Ничем не могу помочь. Это приказ – переливается только одна доза. Крови нет, поймите вы. Доноры просто так не ходят, им платить надо.

Колдунов плюнул и пошел к себе.

Больную не стали класть в реанимацию, где не было мест, а сразу подняли к нему на отделение. Светка уже стояла на посту и перелистывала историю.

– Ни паспорта, ни полиса, ясен пень, – констатировала она, – опять ни фига не оплатят.

– Светочка, дорогая, ты здесь будешь корячиться за голую зарплату, осознай, пожалуйста, этот прискорбный факт. Ни на копейку больше ты не получишь, но зато и меньше тебе заплатить не могут.

– Куда уж меньше?

Колдунов вздохнул, соглашаясь, что меньше, пожалуй, действительно некуда, и они пошли посмотреть больную. Та начала приxoдить в сознание, но была очень бледной, а пульс оставался частым. Признаки невосполненной кровопотери налицо. Светка померила давление – низкое. Можно было заказать срочное исследование гемоглобина, но Ян и так знал, что там будет не больше половины от нормы.

– Не дали крови, упыри? – спросила Светка.

– Вторую дозу только за деньги. Начали мне грузить, что у них доноров нет, что всю кровь выбрали уже на три месяца вперед.

– Делать-то что? Обидно будет, если такая молодая тетка откинется.

– Сегодня она продержится на обычной инфузионной терапии, а вот завтра… За счет вливания растворов гемоглобин еще больше упадет. Хотя женщины более устойчивы к кровопотере… Ладно, Свет, пошли подумаем.

В коридоре их окликнула рыжая сиделка, Ян забыл ее имя.

– Простите, Ян Александрович. – Рыжая несколько дней назад поранила ногу и немного прихрамывала, поэтому он сам пошел ей навстречу. – Простите, – повторила она, – а я не могу помочь? У меня первая группа крови, кажется, она всем подходит.

– Гепатитом болела? – хищно спросила Светка.

– Нет.

– Ну и ладненько. Пойдем, я тоже сдам. Нам даже деньги заплатят, приподнимемся слегка.

– На торговле телом? – засмеялась рыжая.

– Я с вами.

– Да ну вас, Ян Саныч, какая у вас сегодня кровь, сивуха одна. Там наверняка трансаминазы такие, что анализатор в лаборатории задымится.

– Нет уж, девки, пойду с вами, я не привык за женские спины прятаться.

Катя была счастлива. Она сидела в ординаторской, пила чай в обществе Колдунова и Светланы Эдуардовны и чувствовала себя своей. Только что у каждого из них выкачали по четыреста граммов крови, и теперь они подкрепляли силы с помощью чая и изумительных пирожков, оставленных для докторов заботливой Верой Ивановной.

– Суки, всю кровь из врачей выпили не только в переносном, но и в прямом смысле, – откровенничала Светка. – Ох, Катька, не гони на нас волну! Думаешь, мы от хорошей жизни такие?

Катя с жаром заверила, что она так не думает. Что сначала она действительно была в шоке, но потом все поняла.

– Ты поняла, а другие? Таких душевных людей, как ты, мало. Вот и живешь, блин, как гвоздь, между молотом и наковальней. Снизу родственники подпирают, сверху начальство долбает.

– Кто тебя долбает? – возмутился Колдунов. – Живешь как хочешь. Но в принципе, Катенька, Светлана Эдуардовна права. Получается парадокс. Допустим, лично я согласен получать свою маленькую зарплату, я согласен, что мой труд стоит именно столько, пусть. Если общество считает, что человек, возвращающий людей к жизни, как ни высокопарно это звучит, должен жить на сто пятьдесят долларов в месяц, а человек, нагло людей напаривающий, – на пять тысяч долларов, так тому и быть. В конце концов, никто не скрывал от меня размер зарплаты, когда меня брали на работу. Я добровольно пошел на это, хотя мог бы избрать другой способ зарабатывать на хлеб и не копаться целыми днями в чужих ранах. Но дайте мне хотя бы за эти деньги работать нормально! Почему я должен оперировать не час, а три из-за того, что у меня нет хороших инструментов? Почему больной должен погибать оттого, что ему вовремя не назначены нормальные антибиотики? В больнице один пенициллин, который уже ни одного микроба удивить не может. Когда я думаю, сколько жизней на моей совести именно из-за отсутствия нормальных лекарств…