Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть 1. Страна несходства - Александр Фурман Страница 20

– А я и не боюсь… – пробурчал им вслед Фурман. Но все бы очень плохо. «Все очень, очень плохо», – прошептал он, уставившись сквозь ограду. Можно было бы попробовать пролезть незаметно меж прутьями и, спрятавшись в соседнем дворе, перехватить кого-то из своих, кто придет за ним, но как раз на этом участке ограды расстояние между прутьями было маленьким даже для Фурмана.

У него еще была небольшая надежда, что за ним придут пораньше и встречи с беркинскими родителями удастся так или иначе избежать. Он с тоскливым старанием попытался внушить далекому папе свое отчаяние, чтобы тот отпросился с работы, но по какому-то внутреннему холоду Фурман знал, что «колдовство» не получилось.

Первым появился беркинский отец. Стоя неподалеку, Фурман видел, как воспитательница извиняется перед ним, и принимал последние приглушенные слова соболезнования и укромные знаки поддержки.

Воспитательница давно уже зацепилась за него глазами и, наконец, поманила его:

– Ну-ка иди, иди сюда, голубчик!..

Фурман, хмурясь и улыбаясь от напряжения, пошел к ним.

– Вот он, «герой»… – вздохнула воспитательница. – Не знаю уж, что с ним и делать…

Отец Беркина посматривал на Фурмана через очки без всякой злости, с каким-то очень усталым интересом.

– Ну что же, придется нам с тобой познакомиться поближе. Тебя как зовут? – спросил он Фурмана.

– Саша, – тихо удивился тот этим церемониям.

– Ну вот, Саша, а меня зовут Ильей Григорьевичем. К сожалению, повод для знакомства у нас довольно печальный получается… Вы меня извините, что я вас отрываю от остальных, – обратился он к воспитательнице. – Я хочу дождаться Сашиных родителей и поговорить с ним в их присутствии, если вы не возражаете.

– Пожалуйста-пожалуйста, как хотите – он теперь в вашем распоряжении, – усмехнулась воспитательница. – Вы меня тоже извините, побегу посмотреть, чем мои там занимаются, а то я их совсем забросила из-за этой истории…

– А ты, Саша, пока можешь погулять тут рядом где-нибудь, а когда придут твои родители, я тебя позову, хорошо?

Смущенный этим ровным тоном, Фурман кивнул и отошел в сторонку. На вопрошающие взгляды он сурово пояснил:

– Сказал, будет дожидаться моих родителей.

Озабоченно скривив лица, интересующиеся удалились по своим делам, а Фурман остался ковырять ногой. Пристально глядя сквозь черные прутья ограды, он воображал реакцию папы и мамы и с трудом сдерживал подступающие слезы.

Пришел за ним дедушка – это было лучше, чем папа. Дедушка поискал глазами Фурмана, но тут к нему подошли Беркины. Во время разговора дедушка пару раз смотрел на Фурмана и качал головой, а Фурман от волнения улыбался. Когда его позвали, он торопливо постарался сделать более определенное выражение.

– Ну что же ты, Сашенька, как же ты мог?.. – с горьким возмущением встретил его дедушка.

Беркинский папа довольно быстро разгорячился.

– Я все понимаю, между мальчишками бывает всякое, – страстно говорил он. – Но почему это сделал именно ты?! Если бы над ним стал издеваться кто угодно другой, мне бы это было по крайней мере понятно. Потому что я знаю, что сам он первым никогда никого пальцем не тронет. Да он просто и не умеет драться! Может быть, конечно, это недостаток, но это так! Насколько я понимаю, твои родители – интеллигентные люди… Как же ты посмел поднять на него руку – ведь он совершенно безобиден?!

Фурман не знал, что на это отвечать. Да не поднимал он на него никакую руку! Просто толкнул не туда, куда надо… Младший Беркин, присутствовавший здесь «по должности» пострадавшего, сначала скованно улыбался Фурману, а потом, заслушавшись своего отца, отвернулся с гордой обидой.

– Я ведь не собираюсь тебя ругать или наказывать – это дело твоих родителей, я просто хочу понять: как могла произойти такая ужасная вещь? Ведь ты же не хулиган и не негодяй – я это вижу по твоим глазам.

Младший Беркин искоса посмотрел на Фурмана.

– Ты видишь, я говорю с тобой совершенно откровенно.

Тут он отправил своего сына погулять.

– Володька у нас вообще-то человек достаточно скрытный и редко рассказывает, как вы тут живете… Но, насколько я понимаю, его у вас не слишком-то любят. Ты с этим согласен?

Фурман неопределенно пожал плечами.

– Это так. Его обзывают и дразнят, – и я догадываюсь, почему. Но мне также известно, что ты никогда не принимаешь в этом участия, и даже больше того, пытаешься защищать его – он об этом говорил. Вообще-то было бы очень странно, если бы дело обстояло иначе… Ты понимаешь, о чем я говорю?

Фурман не вполне понимал, но не настаивал, чтобы ему объяснили. Видно же, что этот пожилой очкастый папа страстно любит своего нелепого сына…

– Честно говоря, поначалу услышав от Вовки о тебе, я рассчитывал, что вы с ним, может быть, подружитесь со временем или по крайней мере будете друг друга поддерживать. Должен сказать, что до сегодняшнего дня у меня были все основания, чтобы так думать. И вдруг происходит такое! И я узнаю, что это совершил не кто-нибудь из этих… – позволь мне называть все своими именами: этих юных свинов… – а именно ты! У меня не укладывается в голове: почему? Ты можешь мне прямо сказать, он нас сейчас не слышит, и я клянусь, что это останется между нами, если ты посчитаешь нужным, – что, он тебя обидел чем-нибудь или оскорбил? Что тебя заставило так жестоко поступить с ним? Должна же быть какая-то причина?!

Фурман молчал, холодно покусывая губы и поглядывая по сторонам. Вон еще за кем-то пришли…

– Ну что же ты, Сашенька, ответь… – с укором вмешался дедушка. – Нельзя же так, нехорошо получается!..

Сказать, что Беркин первым толкнул его, было глупо, поскольку он сделал это не нарочно. Объяснять, что Фурман не знал, что там валяется эта чертова разбитая бутылка, – тоже было ни к чему… На самом деле все это было уже лишнее.

– Ты молчишь – мне это непонятно, – старший Беркин начал обижаться. – Неужели тебе нечего мне сказать?

– …

– Это меня неприятно удивляет. Похоже, я в тебе ошибся… Очень жаль, если это действительно так. Что ж, простите, что понапрасну задержал вас… Но все это для меня крайне печально… Володя! Иди сюда, мы уходим.

– Ну что же ты, Саша!? – дедушка был неприятно поражен всем поведением Фурмана. – Ты уж извини его, пожалуйста, Володенька… – Беркин глядел в сторону. – Он больше так никогда не сделает – не знаю, что с ним та'кое случилось на этот раз, что на него нашло?..

– Да уж, мне бы тоже очень хотелось надеяться, что ничего такого больше не случится – ни с вашим сыном, ни с моим. Думать по-другому, как вы понимаете, было бы довольно странно…

По дороге дедушка упрекал Фурмана, а Фурман… «Это пройдет, это пройдет, – со светлой тяжестью думал он, – надо только перетерпеть…»

Беркин скоро перестал появляться в детском саду – он заболел, а потом его перевели куда-то в другое место.