Звонок из прошлого - Бен Элтон Страница 20

– Не будь дураком, Джек! Нам нечего сказать друг другу! У нас с тобой нет ничего общего! Что все это значит?

– Ничего, – ответил он. – Это ничего не значит. Это просто светский визит.

– Так. Прекрасно. Тогда мне лучше всего поставить чайник и открыть пачку моих любимых заварных пирожных. В третьем часу ночи это самое подходящее занятие!

– Я в курсе, сколько сейчас времени, Полли. Кстати, а кого ты ждала?

– Что ты имеешь в виду?

Полли казалось, что в данной ситуации вопросы может задавать только она.

– Кто этот человек, Полли? Тот, о ком ты меня спрашивала? Кто мог быть на улице, когда я звонил?

Ну как ему объяснить? Сейчас Джек для нее был скорее незнакомцем, и вдруг оказывается, что она должна рассказывать ему все перипетии своих отношений с каким-то одержимым идиотом. Оказывается, она впустила к себе ночью этого, по сути дела, незнакомого ей человека только ради того, чтобы поговорить с ним о самом отвратительном событии в своей жизни.

Или, скорей, о еще одном, втором по счету, отвратительном событии в своей жизни, причем о первом Джек и так был осведомлен очень хорошо.

– Это один человек, который меня все время беспокоит. Вот и все. Я не думаю, что он позвонит снова.

– Беспокоит тебя? Что ты имеешь в виду? Как твой муж или что-то в этом роде? Может быть, я тут вступил в сферу семейных отношений?

До чего же забавно! Оказывается, теперь Полли должна еще и оправдываться в своих поступках! Всего несколько минут назад она преспокойно спала в своей постели и вот теперь, оказывается, должна посвящать этого человека во все тонкости своей личной жизни!

– Нет, он совершенно чужой. Таких обычно называют маньяками. Он ужасно надоедливый, вот и все. Он вбил себе в голову, что в меня влюблен, и периодически объявляет об этом по телефону. Здесь нет ничего особо страшного, никакой проблемы. Забудь о нем.

Полли всегда описывала свои страдания в гораздо более мягких выражениях, чем она переносила их на самом деле. Как и множество подобных ей жертв, она переживала свою душевную ранимость с глубоким смущением. Ей казалось, что из-за своих переживаний она становится слабой и неадекватной. В конце концов, из тысяч людей нападение было совершено почему-то именно на нее, так, может быть, проблема именно в ней? Может быть, ей следует поискать в происходящем свою вину?

А Джек в это время думал о своей недавней яростной схватке у телефонной будки. Тот был тоже тощим, бледным, с мышиными волосами. Описание совпадало. Но, с другой стороны, так выглядят миллионы мужчин.

– На самом деле такой в точности парень, как ты описывала, околачивался возле телефонной будки, – сказал он. – Но он убежал, и я не думаю, что он посмеет вернуться снова. Этого достаточно?

Тут Полли поняла, что даже в этот критический момент ее жизни Клоп одержал над ней победу. В этом заключалась самая худшая сторона вторжения Клопа в ее жизнь. Она просто не может выбросить этого подонка из головы. Что бы она ни делала – он оказывался тут как тут. С тех пор, как начался этот кошмар, она не может спокойно наслаждаться ничем. Вечеринки, шоу, работа – все было отравлено и изгажено его омерзительным присутствием.

Но теперь все будет по-другому. Этот случай должен быть сильнее Клопа, сильнее всего на свете. Джек вернулся, и он хочет что-нибудь сделать для нее.

– Нет-нет, ни в коем случае, ты ничем тут помочь не можешь!

Сказала – как будто согласилась, что он очень даже может помочь. Как будто даже умоляла его, чтобы он ей помог.

– Прошу тебя, Полли…

– Нет! Я не собираюсь сейчас…

– Прошу тебя, Полли, позволь мне вмешаться. Если ты не позволишь, я буду дежурить у тебя под дверью на лестнице! Прямо с утра, то есть через пару часов. И как тебе удастся объяснить мое присутствие людям, которые живут в твоем доме?

Тот же самый голос, тот же чарующий, сексуальный голос.

– Да и какого черта я должна позволять тебе вмешиваться?

Джек предположил, что достаточным основанием для его вмешательства можно счесть их старые отношения, и, разумеется, так оно и было. Более того – на самом деле Полли просто мечтала, чтобы он ее защитил.

– Ради наших старых отношений я сейчас дам тебе ногой по яйцам, – сказала она.

– Очень хорошо, но лучше, если ты это сделаешь в комнате. Мы же не собираемся беспокоить соседей.

Полли взглянула на Джека и постаралась взять себя в руки, усилием воли придав своему лицу бесстрастное, отчужденное выражение. Вежливое, конечно, но в то же время сдержанное и невозмутимое. Она должна владеть ситуацией и уметь контролировать свою территорию и свои эмоции. А Джек в это время думал, что у нее по-прежнему очень милая улыбка. Он улыбнулся ей в ответ – своей прежней улыбкой, по-мальчишески свежей и ясной. Эта улыбка была слишком хорошо знакома Полли, настолько хорошо, что казалась просто неотделимой от ее воспоминаний о Джеке. Полли даже предположила, что со времен их знакомства он ее больше не использовал. Хранил бережно в каком-нибудь надежном месте, чтобы она всегда оставалась такой же свежей и сияющей, как прежде, и в нужный момент – например, специально ради нее – ее можно было бы снова извлечь на свет Божий. Но все это было неправдой. Полли прекрасно знала, что Джек использует свою улыбку каждый день. Более того – каждый раз, когда хочет чего-то добиться.

Полли продолжала стоять в проходе. А что еще она могла сделать? Джек прошел мимо нее в комнату. Она вошла за ним, закрыла дверь и положила на ночной столик пульт дистанционного управления. И вот они снова вместе. Одни.

Они стояли и смотрели друг на друга, и ни один из них толком не знал, что следует дальше делать или говорить. И вдруг Полли обнаружила себя в объятиях Джека. Она понятия не имела о том, как это случилось: то ли она сама перелетела к нему через всю комнату, то ли он ухитрился захватить ее по пути, то ли они оба соединились друг с другом в полете самым естественным, бессознательным образом, просто повинуясь внезапному порыву. Но факт остается фактом: это произошло. В это мгновение, когда они держали друг друга в объятиях, в сердце Полли вспыхнула крошечная искра, которая долгие годы была погребена под грудой мертвой золы, а на самом деле оставалась живой и неугасимой. Это была искра того могучего, свирепого огня, который когда-то пылал в их жизни.