Обнаженные мужчины - Аманда Филипаччи Страница 20

Как-то раз леди Генриетта смотрит вместе с нами этот фильм. Она говорит мне, что эта сказка написана Шарлем Перро, тем же самым, который написал сказки «Спящая красавица», «Красная Шапочка», «Синяя Борода» и «Золушка». Генриетта говорит, что часто удивлялась, отчего «Ослиная шкура» не стала столь же популярна в Америке, как другие сказки. Она подозревает, что причина кроется в том, что сюжет с отцом, влюбленным в собственную дочь, шокирует американцев и неприемлем для них. Разумеется, продолжает она, это шокирует и неприемлемо в реальной жизни, но означает ли это, что нельзя сочинить об этом сказку? Синяя Борода, убивающий своих жен, шокирует еще больше, и все-таки американцы приемлют это. Интересное явление, задумчиво произносит она.

Маленькая девочка очень умна, но она странная. Как-то раз я сижу на кушетке, а она приходит и садится мне на колени, обвивает руками мою шею и кладет голову мне на плечо.

Черт возьми, думаю я.

С тех пор она часто сидит у меня на коленях. Иногда страстно целует меня в щеку. Она даже ставит мне синяки на шее и щеках, и я не чувствую этого и замечаю в зеркале, лишь когда прихожу домой. Тогда я понимаю, что это за красные отметины у меня на шее и щеках.

Каждый раз, как я вхожу к ним в квартиру, Сара придумывает что-нибудь новенькое – например, один раз она назвала меня бедной голой черепахой. Или в другой раз – пожалуй, это побило все рекорды, – она сказала, что меня следует держать в клетке. «Ты – существо, которое должно находиться в чьем-то владении, – вот ее точные слова. – И тебя надо показывать гостям».

Иногда она говорит что-нибудь такое: «Я люблю тебя, потому что ты не стыдишься покупать мне кукол Джейн. И потому что ты обо мне думаешь».

Она ошибается. Когда я покупал ей кукол Джейн, то думал о ее матери.

Я никогда не смог бы сблизиться с Сарой и чувствовать себя с ней комфортно, и мне грустно оттого, что она будет разочарована.

Генриетта, которая часто присутствует при сценах, когда ее дочь демонстрирует сильную привязанность ко мне, по-видимому, ничуть не находит поведение Сары странным. Может быть, оно действительно не странное, не знаю. Я совсем запутался. Детям позволено проявлять нежность, ведь они так невинны. Но эта девочка настолько красива, и в ее нежности есть что-то очень сексуальное. Я не уверен, так ли это на самом деле – или я просто извращенец. Часто ее одежда едва прикрывает наготу. Но я думаю: так ли это на самом деле или просто мне хочется видеть это именно так? В конце концов, шорты и майка – вполне приличная одежда. Но на ней они кажутся провоцирующими. Возможно, это оттого, что она надевает их каждый раз, когда я ее вижу. Она не дает мне перевести дух. Мне хочется сказать: «Дай мне передохнуть! Дай отдых моим глазам – хотя бы раз. Надень мешок из-под картошки».

Но нет, она все продолжает и продолжает в том же духе. Руки у нее гладкие, а у кожи какой-то странный блеск, которого нет у зрелых женщин. Это кажется почти волшебным и снова напоминает мультфильм.

Я безумно влюблен в леди Генриетту, но начинаю испытывать сексуальное влечение к ее дочери, и это приводит меня в ужас. Я пытаюсь проявлять к ней холодность, делать намеки. Я встаю со словами: «Ну же, веди себя как леди, ты уже не ребенок».

Она с минуту смотрит на меня в нерешительности, потом вскакивает и, повисая у меня на шее, возражает: «Нет, ребенок».

Леди Генриетта часто оставляет нас наедине, и это меня раздражает. Она продолжает встречаться с Дэймоном, а я продолжаю ревновать; правда, я не замечаю, чтобы между ними возникла настоящая близость, и это меня несколько утешает.

Однажды Сара приглашает троих подружек «на чай». Девочки довольно непривлекательны, к тому же волосы у них растрепанные, одежда очень уродлива, и у двоих из них избыточный вес. Я сразу же разгадываю маленькую хитрость Сары.

Когда ее подружки уходят, Сара спрашивает меня:

– Какая деталь моей внешности нравится тебе меньше всего?

– Не скромничай. Ты хочешь сказать, какая деталь нравится мне больше всего?

– Пожалуй, да, если вообще есть такая деталь, которая тебе нравится.

– Твои волосы.

Когда на следующий день я прихожу с работы, то вижу длинную коробку для цветов у своей двери. Тут и карточка. Я не узнаю почерк, а подписи нет. На карточке написано: «Здесь локон в знак моей любви».

Я открываю коробку и ощущаю приступ тошноты. У меня такое чувство, словно в руках у меня отрубленная голова – правда, самой головы тут нет.

Черт побери, ну и мерзость. Где же голова? – думаю я инстинктивно.

В коробке лежат две длинных белокурых косы. У них мертвый вид. Отвратительно. Печально.

Я устремляюсь к телефону и звоню леди Генриетте. Она отвечает.

– Сара остригла волосы? – спрашиваю я.

– Да.

– Она прислала их мне в коробке из-под цветов.

– Я знаю.

– Как вы могли ей позволить это сделать?

– Моя дочь может делать все, что пожелает, при условии, что это никому не повредит.

– Но у нее были такие красивые волосы!

– Она хотела их подстричь. Получилось очень мило.

– Вам нужны эти косы? Мне они не нужны. Я думаю, что это отвратительно. И, вероятно, для вас они значат больше, чем для меня.

– Вы можете поступать, как хотите. Правда, вам бы следовало растрогаться. Она хотела сделать вам приятное. Ее жест действительно много значит.

– Я знаю. Это-то и досадно. Это непристойно. Да, я тронут, но меня беспокоит ее умственное и эмоциональное здоровье. Я удивляюсь, что это не беспокоит вас.

Однажды леди Генриетта говорит то, что приводит меня в неописуемый ужас.

Она спрашивает:

– Не могли бы вы оказать мне огромную услугу?

– Да, – отвечаю я, придя в восторг от возможности сделать ей приятное.

Я жду, чтобы она пояснила, в чем заключается услуга, но вместо этого она берет свою сумочку и достает два билета на самолет. Она молча стоит и смотрит на меня. Я беру билеты и вижу, что пункт назначения – Орландо, штат Флорида.

– Что это? – спрашиваю я, вдруг взволновавшись до глубины души: а что, если она хочет отправиться в путешествие вместе со мной?

– Мне бы хотелось, чтобы вы поехали туда на следующий уикенд вместе с моей дочерью.

Что же это происходит, черт побери?

– Зачем? – осведомляюсь я. – Что там такое?

– Диснейленд. Мне кажется, у нас с Дэймоном наконец-то дела пошли на лад. Мне бы хотелось провести с ним очень интимный уикенд, без моей дочери. Она всегда хотела попасть в Диснейленд.

Таким образом я от нее избавлюсь, но не буду чувствовать себя виноватой. Пожалуйста, вы это сделаете?

Я раздавлен новостями о Дэймоне. К тому же мне совсем не нравится то, чего она от меня хочет. На этот раз леди Генриетта ведет себя в самом деле несносно – нет, в самом деле. Впервые со времени нашего знакомства я испытываю раздражение против нее.