Она - Банана Есимото Страница 20

Я почувствовала скорее удушье, нежели ностальгию. Словно это было место, кото­рое я часто видела во сне: точно знаю где, но вовек не добраться.

Этот дом, фасадом обращенный к парку, превратился в заросшие руины, но все еще стоял на своем месте. Часть главного зда­ния была снесена, когда-то были начаты строительные работы, но их прекратили. Дом оказался меньше, чем я считала в дет­стве. Маленькой девочке он казался просто огромным, скорее похожим на замок. Определенно он был больше среднестатистиче­ских домов, но размер территории практи­чески не отличался от той, что занимала клиника, куда мы ездили днем раньше.

Перед запертыми воротами мне стало не по себе.

— Пожалуй, хватит. Посмотрела. Что-то я сыта уже тем, что постояла здесь, — ска­зала я.

— Ну, раз хватит, значит, хватит... Воз­никли неприятные воспоминания? — спро­сил Сёити. — Если тебе будет спокойнее не бередить прошлое, тогда, наверное, лучше вернуться.

— А ты не упустил из виду первоначаль­ную цель? Ты ведь первым делом должен постараться разрушить так называемое мое проклятие, не так ли? — засмеялась я.

— Нет, мне гораздо важнее, чтобы ты была в хорошем расположении духа. Ду­маю, что и матушка была бы со мной со­гласна, — ответил Сёити.

— Что ж, после таких слов я собралась с духом. Давай войдем внутрь, — предло­жила я и дотронулась до ворот.

Система безопасности, разумеется, вряд ли работала теперь, когда дом заброшен в наполовину разрушенном состоянии. И только затвор без дела блестел на воро­тах. На щеки упали тяжелые капли дождя.

— Сё-тян, если не поторопимся, про­мокнем под дождем.

— В машине есть зонт и полотенце, так что все в порядке. К тому же у тебя из сум­ки решительно торчали трусики, — сказал Сёити.

— Сейчас не время об этом беспокоить­ся. Давай быстрее!

Не задумываясь, я вскарабкалась на во­рота и перелезла через них. Сёити, следуя за мной, легко приземлился на террито­рии особняка. Мы прошли по грязной тра­ве и смело направились к входной двери. А вдруг?.. Я смотрела на место, где мы пря­тали ключ. Это была щель под старой по­трескавшейся клумбой. Папа заметил, что это замечательное местечко, чтобы прятать ключ, и порой мы так и делали. Грудь сда­вило от нахлынувших воспоминаний. Мне не хватало его, моего папы, который ни ра­зу в жизни не ругал меня. В старой, обви­той плющом клумбе теперь скопилась грязная дождевая вода. Тем не менее под ней наверняка все еще лежит ключ.

Интересно, кто последним касался его?

Я молча вытащила ключ, повернулась к двери и вставила его в замочную сква­жину. По-видимому, замок заржавел, но я, приложив усилие, отперла дверь.

— Круто, — сказал Сёити.

Казалось, можно было задохнуться от пыли и запаха плесени, поэтому я достала носовой платок и приложила его к лицу. Прихожая с высоким потолком оказалась увитой паутиной и засиженной летучими мышами. Запах помета последних приме­шивался к запаху плесени.

— Думаю, нам не следует задерживать­ся, — заметила я. — Воняет и очень пыль­но. Не хватало еще заболеть.

— Может, есть что-нибудь, что ты оста­вила здесь и хотела бы забрать? — предпо­ложил Сёити. — Какая-нибудь вещь, кото­рая была дорога тебе?

— Нет ничего такого, — ответила я.

Мне хотелось одного — скорее выбрать­ся оттуда. По спине бежали мурашки, и по­явилось странное ощущение, словно у ме­ня начался жар.

— Если бы и впрямь что-то было, я бы уже одна сюда наведалась.

— И все же на всякий случай, может, проведем обряд очищения в твоей комнате? Вдруг это успокоит твою душу, — предложил Сёити.

— Ты в это веришь? — спросила я.

— Совсем нет. Однако это вопрос душев­ного состояния... — прошептал Сёити в темной прихожей.

Как в пещере, подумала я. Воздух поми­мо запахов оказался еще и очень сырым, по­этому было трудно дышать. Здесь не было видно следов того происшествия, но дом вы­глядел жутковато опустошенным, посколь­ку на очень долгое время был заброшен людьми. Это совсем не то место, в котором я когда-то жила.

— Ну, раз уж мы здесь, пойдем, — сделав над собой усилие, весело сказала я.

Мы начали подниматься по широкой де­ревянной лестнице. Сквозь заколоченное окно пробивался дневной свет, и стало хоть немного радостнее.

Мои ноги помнили эти ступени, как, бу­дучи единственным ребенком в доме, я весе­ло взбегала по ним, а мама просила меня быть осторожнее. Пока поднималась по ле­стнице, я словно снова вернулась в детство, а мои ноги опять стали маленькими детски­ми ножками. Я не испытывала ностальгиче­ской тоски. Было только мучительно больно.

Когда я распахнула дверь в свою комна­ту, вещей, которые паковала в тот день, там не оказалось, как и моих любимых мягких игрушек. Скорее всего, все унесла полиция. Кровать была аккуратно застелена покры­валом.

— Похоже, здесь навели порядок, — ска­зала я.

— На стене виднеется какое-то черное пятно, похожее на кровь, — заметил Сёити.

— Перестань! Мне страшно, — сказала я. — Все должны были очистить!

— Говоришь, что страшно, но это проис­шествие — всего лишь случай из реальной жизни, не так ли? Все нормально, — сказал Сёити. — Ведь дело не в том, что здесь умерли не очень хорошо знакомые тебе лю­ди, предавшие тебя проклятию.

— Ну да, ты прав. Можно и так сказать. Однако умерли только те, кого я очень хо­рошо знала, — я умудрилась улыбнуться, хотя мои руки дрожали, а ноги подкашива­лись, и я ничего не могла с этим поделать.

— Я положу цветы, — предложил Сёити и пристроил на кровать букет гербер, кото­рый мы привезли.

Похоже на гроб, подумала я.

Красный цвет гербер отчетливо выде­лялся на фоне мертвого пространства, и ка­залось, словно только в нем и осталась жизнь.

Я открыла окно. Впервые почувствова­ла прилив ностальгии. Я очень любила виднеющиеся отсюда заросли алтея. Зимой они словно умирали, но весной всегда вос­кресали, и на них расцветало бессчетное множество белых цветов, которые посте­пенно облетали и расцветали вновь, рас­крашивая собой летнее утро. Впервые за долгое время я вспомнила это.

В дом проник свежий воздух, и нахо­диться внутри стало немного приятнее. Ка­залось, теперь здесь можно вполне нор­мально перемещаться. Буквально только что перед глазами будто висела туманная пелена, но теперь все прояснилось.

Мы зажгли свечи и довольно долгое вре­мя вдвоем молча смотрели на пламя и пла­вящийся воск. Пламя плавно и грациозно танцевало, бросая отсвет на металл окон­ной рамы. Мне показалось, что я услышала бой часов, которые давно остановились внутри меня. Это пламя существует в на­стоящем времени. Казалось, будто в нем од­но за другим второпях еще что-то сжигают.

Нельзя было оставить горящую свечу, и потому мы задули ее ради тех, кто придет сюда осматривать или ремонтировать дом, после чего вышли из комнаты.