Зверинец Джемрака - Кэрол Берч Страница 20

Крути. Крути. Никогда бы не подумал, что такое мне по силам. Крути. Я смутно замечал беготню вокруг, свистки, крики, хохот, оглушительный треск и скрежет снастей под нашими неумелыми руками — и новое состояние невесомости, будто я падал, хотя ноги мои крепко стояли на палубе.

Те самые португальские матросы хлопали в ладоши и подбадривали нас криками, но оглянуться на исчезающую пристань, где стояла Ишбель, где остались сонные грузчики, безутешные матери и жена Дэна Раймера, было уже некогда.

Мы выходили из города. Мимо проплывали причалы и таверны, солнце светило все ярче, разливая золото над пакгаузами и блестящей водной рябью. Паруса хлопали на ветру. Капитан — плотный, с широкой грудью и бледным квадратным лицом, усыпанным веснушками, с тонкими рыжими бровями — расхаживал между нами, на губах его играла едва заметная и ни к кому не обращенная улыбка. Разговаривал он только со своим старшим помощником, а у ног его терся лохматый бурый пес. Хорошо, что на борту оказалась собака. Этого я не ожидал.

Тим и я держались поближе к Дэну. Он сказал, что нам надо многому научиться, и сразу принялся объяснять, как что называется. Все, что мы знали прежде, оказалось теперь ненужным и медленно уходило в прошлое — словно постепенно разжимались крепкие прощальные объятия. Берега были уже не каменными, а зелеными и возвышались теперь с обеих сторон. Нас поглотили болота. Над зарослями тростника раздавались печальные крики длинноногих птиц. Чайки с безжалостными глазами яростно разрезали воздух у борта, сопровождая нас до самого Норд-Форланда, — на подходе к мысу мистер Рейни послал меня на топ мачты.

Лазить я умел хорошо и не боялся высоты; что могло быть лучше — залезть наверх и увидеть, как перед нами расстилается открытое море, а брамсель ползет вверх, чтобы наполниться ветром. Я впервые увидел настоящее море. Когда видишь его в первый раз, оно кажется слишком большим. Оно сверкало так, как я даже не мог себе представить, хотя много раз рисовал его в своем воображении. Я стоял на топе мачты, и «Лизандр» подо мной шел на всех парусах, как живое существо. Бушприт опускался и поднимался, словно шея у лошади, идущей галопом. Волны пенились и ревели, а вельботы вздрагивали в своих гнездах. Я глянул вниз и увидел, как Дэн Раймер вальяжно беседует с капитаном на квартердеке. Костлявый морщинистый Сэм с кошачьей ловкостью пробирался вдоль рангоута и улыбался. Лохматый капитанский пес протрусил по палубе и задрал лапу под грот-мачтой. Я не думал ни о времени, ни о будущем — вообще ни о чем не думал и был совершенно, пугающе счастлив, зная, что сделал правильный выбор.

Чуть позже, как раз перед тем, как капитан выступил с речью, нам с Тимом удалось минутку постоять спокойно у борта и посмотреть вниз, на воду. Тим положил руку мне на плечо и произнес:

— Вот она жизнь, Джаф!

Весь день он вел себя точно пес, которого спустили с поводка. Вот чего ему не хватало, а вовсе не охоты на диковинных животных. Тим едва заметно дрожал — то ли от холода, то ли от волнения. Не знаю. Странное это чувство — когда впервые отправляешься в неведомое.

И хочется, и страшно. Тим никогда бы не признался, что ему страшно. Никогда. А ведь он боялся, и заметить это мог бы любой дурак.

— Вот она, жизнь, — повторил я.

На этом наш разговор и закончился. Потом капитан созвал всех на верхнюю палубу, чтобы назначить вахту и распределить нас по вельботам.

На судне было три вельбота, не считая запасных. Я не хотел попасть к Рейни. Команды было три: капитана Проктора, Рейни и Комеры, второго помощника, — им оказался тот самый долговязый и носатый, который дал мне затрещину и сказал «живее». Комера и Рейни оба были на добрых шесть дюймов выше капитана Проктора: тот казался крепче и сильнее, но ростом не вышел. Так они и стояли втроем: два высоких темных сосуда по бокам и круглый белый котелок посередине. Рейни широко расставил ноги и мял за спиной какие-то бумаги. Комера как будто все время улыбался. На самом деле у него просто было такое лицо.

— Поздравляю, господа, с успешным отплытием, — произнес капитан, обводя всех нас бесстрастным взглядом. Мы, салаги, пытались понять истинный смысл его слов по поведению более опытных членов экипажа: те рассмеялись, видимо догадавшись, что это добродушная насмешка, а не сарказм. На лице капитана промелькнула тень улыбки. — Мы поладим, — сказал он; глаза его при этом по-прежнему ничего не выдавали, — если будем помнить одно. — Долгая пауза, взгляд снова заскользил по лицам. — Корабль — место опасное, а китобойный парусник — особенно. — Долгая пауза. — Вы должны выполнять приказы — мои и всех моих помощников — без промедления. Исключений не бывает. Проще некуда.

Говорил он красиво, и голос у него был чистый, звонкий — сильнее и мощнее, чем можно было ожидать, глядя на его лицо, слишком мальчишеское для капитана. Развалившийся у его ноги пес с глуповатой мордой только усиливал это ощущение. На протяжении минут десяти капитан с жаром рассуждал о долге, дисциплине и общем деле; потом сказал, что за теми, кто вышел в море впервые, будут присматривать специально назначенные опытные члены команды и мы должны будем им подчиняться.

— Некоторым из вас известно, что у нашего плавания есть еще одна цель. С нами на борту мистер Раймер. — Капитан кивнул в сторону Дэна. — Ему поручено охотиться на диких зверей. Когда дойдем до Голландской Ост-Индии, мы ненадолго отложим выполнение нашей основной задачи — а она, разумеется, состоит в том, чтобы загрузить в наш трюм как можно больше бочек с нефтью. Но сейчас вас это занимать не должно. Вы все — китобойцы, и дело это важное и опасное. Ваша ближайшая задача — научиться всему, чему сможете, и как можно быстрее.

Он сказал, что на корабле действуют такие же строгие законы, как и везде; что эти законы предписывают выполнение совершенно определенных правил и назначение совершенно определенных наказаний за их нарушение. Все очень просто. Уточнить эти правила можно в любое время: список всегда вывешен в кают-компании и на баке. Кто не знает грамоты, может попросить кого-нибудь прочесть список вслух.

— Заучите эти правила наизусть, — посоветовал капитан. — Теперь они — ваша Библия. А это… — он с ловкостью фокусника вытащил откуда-то жуткое орудие, похожее на цеп, и по палубе пронесся вздох удивления, — по корабельному закону ожидает каждого, кто нарушит правила. Любое из них. Без исключения. — Он поднял над головой зловещий кожаный предмет, сложенный пополам. — Посмотрите хорошенько на эту штуку, потому что сейчас я уберу ее и искренне надеюсь, что до конца нашего плавания никто ее больше не увидит.

Капитан медленно поводил плетью у нас перед глазами.

— Ну хватит! — Он перекинул орудие Комере, и тот с удивленным видом проворно его поймал. — Мистер Рейни, — капитан учтиво повернулся к первому помощнику, — распределите людей по лодкам.

Рейни вынул из-за спины список и принялся зачитывать имена. Теперь он уже не орал и стал похож на горгулью: толстые губы, слишком резкие черты лица, — он казался одновременно и красивым, и уродливым, а вид у него был такой, будто все ему в жизни не по нраву. Линвер, Браун, Раймер — мы все попали в лодку к Комере. Я вздохнул с облегчением. Комера был наименьшим из возможных зол. Когда дело дошло до состава вахт, я снова попал к Комере, а Тим и Дэн — к Рейни. Может, это и значило, что они лучше меня, но я радовался, что не оказался в той вахте, за которую отвечал Рейни.