Адриан Моул и оружие массового поражения - Сью Таунсенд Страница 20

Спросил одного из строителей, на какой день намечено открытие.

– С того дня уж два месяца утекло, – ответил он.

Все-таки цинизм британского рабочего класса меня крайне удручает.

Пятница, 22 ноября

Отправил Умнику Хендерсону который организует вечер выпускников, СМСку о том, что в субботу вечером я приду и готов выложить 10 фунтов на закуски и подарок мисс Фоссингтон-Гор.

Позвонил Гленн. Его отправляют на секретный объект, где ему предстоит пройти спецподготовку для боевых действий в условиях пустыни.

Я спросил, в Англии ли он. Гленн ответил:

– Да. Но больше я ничего сказать не могу Еще он сообщил, что Райан по-прежнему грозится взгреть меня.

– Спасибо, что предупредил, Гленн, – саркастически отозвался я.

– Да не за что благодарить, пап. Просто подумал, что тебе надо об этом знать. – После чего Гленн попрощался: – Спокойной ночи и благослови тебя Господь.

Из любопытства я набрал 1471, автоответчик сообщил мне номер, с которого звонил Гленн, и я тут же его набрал. Трубку сняли после нескольких гудков: «Казармы «Тыловик»«. Вот тебе и секретность!

День в магазине выдался напряженный. Некоторые уже начали закупать подарки к Рождеству. Я продал «Рождественскую песнь» [20]за 25 фунтов, а мистер Карлтон-Хейес купил экземпляр «Сенсации» за 30 фунтов у старика, который распродает свою коллекцию изданий Ивлина Во, чтобы оплатить счет за газ.

Спросил мистера Карлтон-Хейеса, откуда у Майкла Крокуса такое отвращение к Мексике. Тот тихо рассмеялся и рассказал, что Кончита, первая жена Крокуса, была мексиканкой, она не смогла прижиться в Лестершире и сбежала обратно на родину с соседом-колбасником.

Суббота, 23 ноября

Не знаю, что надеть на встречу выпускников. Обратился за советом к Найджелу.

– Надень то, в чем чувствуешь себя удобно, Моули, – изрек он.

Ответ меня не удовлетворил. А если мне неудобно в любой одежде? И дело тут не в размере или ткани. Дело в стиле. Кто я? И что хочу о себе заявить?

Тогда я спросил Найджела, что наденет он сам.

– «Пола Смита», – ответил он.

Похоже, у Найджела серьезные планы на вечер. Нужно срочно найти дизайнера, одежда которого соответствовала бы складу моей личности.

После долгих колебаний надел темно-синий костюм из магазина «Некст», белую рубашку и красный шелковый галстук. Челку я подровнял маникюрными ножничками и щедро оросил себя жидкостью после бритья «Босс».

По дороге заехал за Найджелом. С тоской наблюдал, как он бродит по бабушкиному флигелю, разыскивая ключи, пальто и белую трость, которой Найджел стал пользоваться после того, как едва не упал в траншею, вырытую рабочими. Помогать я ему не стал, поскольку неоднократно слышал по радио рассказы слепых о том, как они ненавидят, когда люди что-нибудь делают за них.

После томительных и бесплодных поисков Найджел крикнул:

– Господи, Моули, да помоги же!

В машине я сказал Найджелу, что ему пора привыкать к порядку и учиться класть вещи в одно и то же место. Спросил, каково его финансовое положение теперь, когда у него нет никаких доходов.

Найджел ответил, что живет на пособие по инвалидности. Решил подбодрить его шуткой:

– Значит, прощай «Пол Смит» из Ковент-Гардена и здравствуйте «Маркс и Спенсер» из Лестера?

Найджел даже не улыбнулся. Видимо, вместе со зрением он утратил и чувство юмора.

Я помог ему выбраться из машины и провел к актовому залу школы. Он шаркал ногами и спотыкался о трость, а один раз рявкнул:

– Ради бога, помедленней. Ты тащишь меня так, будто я мешок с мусором.

У дверей актового зала нас приветствовал лысый старик в очках типичного «ботаника» и костюме, какие носят чокнутые ученые в идиотских комедиях. Это был Умник Хендерсон, в тридцать пять лет он окончательно отстал от жизни.

Мы заплатили по 10 фунтов, и Хендерсон выдал нам лотерейные билеты. В качестве первого приза разыгрывалась экскурсия в палату общин и чай на террасе с Пандорой. Вторым призом было первое издание романа «Аден Воул» Барри Кента с автографом автора. В качестве третьего приза фигурировал плюшевый медведь невероятных размеров, предоставленный Элизабет Салли Стаффорд (урожденная Бродвей), которая теперь возглавляет собственную компанию по оформлению интерьеров.

Некоторые мои бывшие одноклассники изменились до неузнаваемости. Клэр Нильсон, у которой когда-то была копна светлых кудрей и сочные губы, превратилась в напряженную, нервную дамочку из тех, что поминутно поглядывают на часы и громко вопрошают: «Интересно, легли ли дети спать?»

Из-за передвижной дискотеки «Фанки-джанки» помахал рукой Крейг Томас. На нем была бейсболка, нахлобученная задом наперед. Он единственный отплясывал под «Билли Джин» Майкла Джексона.

У импровизированного бара Барбара Бойер и Виктория Луиза Томпсон перемывали косточки Пандоре, утверждая, что она ничегошеньки не сделала для женщин за все время, пока находится у кормила власти.

Увидев нас с Найджелом, они взвизгнули:

– Ади! Найджи!

И бросились нас обнимать. Я спросил Викторию Луизу, чем она занимается.

– Выхожу замуж за все более древних стариков, зайка, – хихикнула она.

Сейчас Виктория Луиза разводится с третьим и собирается за четвертого. Чуть позже я услышал, как она говорит:

– Не могу припомнить, когда я в последний раз чистила овощи. Кажется, в 1995-м.

Барбара Бойер была вне конкуренции, она самая красивая среди бывших одноклассниц. Раньше Барбара работала медсестрой в сердечно-сосудистом отделении Королевской больницы, но сейчас учится на теплотехника.

– Все те же трубы, насосы и клапаны, – сказала она, – только зарплата в два раза выше.

– Приходи в любое время и прочисти мою трубу, – игриво предложил я.

Видимо, она меня не услышала, потому что внезапно отвернулась и проткнула зубочисткой свиную сардельку.

За угловым столиком расположилась компания пожилых людей.

– Ты только посмотри на них! – воскликнула Клэр. – И как это потрепанное склеротическое старичье умудрялось вселять в нас страх божий?

Старики были нашими учителями: мисс Фоссингтон-Гор (география), мистер Джонс (физкультура), мисс Эльф (театр), мистер Док (английский). С ними сидел нынешний директор Роджер Терпит, который когда-то предсказал, что из Гленна «никогда не выйдет толка».

Мистер Док с вожделением поглядывал в сторону бара, я поманил его и угостил полпинтой пива. Он обрадовался, узнав, что я работаю у мистера Карлтон-Хейеса.

– Я помню вас, Моул, – сказал он. – Вы были единственным из моих учеников, кто плакал, когда Ленни убил девочку в книге «О мышах и людях».