Echo - Алексей А. Шепелев Страница 20

Я поправлял её, мял абсолютно холодную, безжизненную руку и как-то бездумно думал… Появилась Репа («отсочала»!) – ходит вокруг нас, разглядывает меня, улыбается, да как даст этой девушке своим ботинком с железной обоймой прямо в кость. Боль адская (наверно). Я весь передёрнулся, все мои жилы одномоментно сжались, как будто следующий удар должен быть по мне, девушка сползла, Репа улыбается, наклоняется: «Щас бы её к вам как-нибудь принести да позабавиться, только она совсем…» На полсекунды я представил. Я очнулся, я чувствовал ещё отголоски судороги в своих икрах (вспомнил, что что-то подобное мне рассказывали сегодня про Ксюху – а тут я как бы увидел это воочию!), я чувствовал еле-еле тёплую её щёку, едва заметный и мягкий пушок, её духи, запах кожи (курточки, то есть пиджака). Казалось мне, что и Ксюху эту я видел, или даже, точнее сказать, слышал – хотя как тут услышишь – разве что на каких-то иных частотах… «Пойдём пить», - сказал Саша. Я, если отдёрнусь, встану, она упадёт, как же она… Саша меня рванул, а Репа развязно кантовала тело на лавке, выстраивая из него не очень приличную позу, и ещё тыкала туда, в неприлично широко разведённые, полусогнутые ноги, факом и плевалась. «Как Рыбак - в садистичеком вдохновении декламировала она, - на шпагат! (Рыбак, Рыбарь – это прозвище О.Ф. Кстати, где он?). Лезейку бы щас… э-эхх…»

…Мы ещё вмазали… Фёдор, Санич, Репа, О.Фролов исчез, Санич что-то сказал… Репа тоже пропала… Помню, я опять на бетоне, чьи-то ноги… Даже что-то женское – это бред наверно, или уже ад…Смотрю – нет ещё вроде: в баре, лежу на полу, Санич высоко вверху стоит, покачиваясь и мрея, как в мареве на жаре - берёт пиво (за чей же счёт интересно? неинтересно, не интересно, а по хую абсолютели), пиво стоит перед носом, но голова, боком и виском, лежит на бетоне, люди перешагивают, здесь очень грязный пол… Санич меня тащит – в трубу. В башню. Здесь очень грязный пол… Зато выпеть… Я иду ссать через дансинг, сшибаю, сшибаю. Красная мигалка, падающие барабаны, стоп – здесь очень грязный пол наверное… Кто-то водит меня блевать (очень, очень грязный пол), блевать – два раза, по-моему…

И тут я вроде бы отсочал. Пойду домой, думаю. Санич сказал, что он не может идти (не может ходить), не пойдёт: далеко, останется здесь до троллейбусов. Одному идти плохо, надо решиться на это, но я знаю, что я всегда хочу путешествовать, но потом хочу домой, хотя дома у меня по сути дела и нет…

Саша сидит на пластиковом стуле, растопырив, далеко выпростав в мир свои чудо-конечности, сосёт пиввоо, ещё человек пять обретаются аки в упанишадах… На авансцене Фёдор – стоит, выставив «когти», как Брюс Ли, и ухмылка у него такая же (а когда серьёзен, то похож на Цоя, который в свою очередь сознательно стилизовался под мастера, только ухмылка ему не давалась): «…А я выставил пальцы – думаю: когти! – уже не соображаю вообще - и прямо на них, на нож кидаюсь! и зубами прямо рву, кусаюсь… Тут мне отец ебанул какой-то палкой или трубой, зафиксировали, связали, потащили на кухню – я вырываюсь, хватаю со стола – зубами – вилку – и саму эту железку с какой-то там пластмассой – как её? – нарост! – зубами – все зубы – всё – в кровь, всё разгрыз - не понять, где зубы, где дёсны, где кости, где… Это чума, чувак, воще… потом две недели вообще не мог жрать - вообще всё – зубы, дёсны, язык – всё расквашено, слиплось как одна масса, спеклось… Они меня башкой в стол, потом в пинки, потащили в сортир и там закрыли. Утром я встаю – а может это и не утро было, а просто вырубили – wake up, motherfucker! – и давай в дверь долбить - крушить всё вокруг: все полки, флаконы там, плафоны – всё вдребезги! – а сам ору: «Это мой Остров Свободы! – ну сортир по сравнению с остальной квартирой – а вы - пидарасы, буржуи ебаные! Фидель с Геварой вплавь - прикинь – с автоматами на спине, с ножами в зубах, топили ваши корабли! Сэ-шэ-ап! Даун, на хуй! Америка, капут тебе! Не открою, блядь, ни за что – всё расшибу! Все руки в кровь, в мясо расшибу, всю голову расшибу… Всех вас загрызу зубами, когтями…»

- Ага, размазать Америку по материку! – встрепенулся на миг дремавший Санич. Фёдор бросил на него злобный, бешеный взгляд. Но Саша ничего не понял, сам себе пояснил, что «это О. Шепелёв придумал», опять непроизвольно закрыл веками свои большие глаза и даже раскрыл рот…

- Будь жестоким - /воспитывай в себе жестокость!/ Будь свирепым – / на хуй белобокость! – вдохновлённый напряжённой атмосферой, я продекламировал только что сочинённое, жестоко пародируя Фёдорову стилистическую и вокальную манеру.

Все сразу как-то затихли, почуяв неладное, Фёдор произвёл у себя во рту какие-то причмокивания языком, нервно захрустел пальцами…

- Что ты, баснописец Федр, нам ещё поведаешь? Санич вон говорит, что ты, Федот-Стрелец, подозреваешься в склонности к пиздобольству…

Это была уже явная провокация. Зачем я это делаю, сам не могу осознать. Однако Фёдор повёл себя на редкость корректно – сморщившись, стиснув челюсти так, что заскрипели зубы, подавив спазм ярости, он продолжил свой рассказ:

- Я кому рассказываю – все пьяные что ли?.. Короче, на другой день… или на третий… Короче всё, чума – я всё расшиб – и себя, и всё что в комнате было… А потом – люди в белых халатах, длинные рукава – не знаю где, когда, сколько и что… (Федя тяжело сглотнул) кололи… Потом – перевязки, уколы, колёса, палата с ватными стенами… и родители приходят – «Федя-а, привет!» - и брат такой… - я кидаюсь на него – почти выгрыз у него из щеки клочок мяса… Кровища хлещет фонтаном, всё белое заливает кровь… Санитары меня так исхуярили палками – я чуть не сдох… потом меня совсем, как доктора Лектора… чума, короче…

- Йоу, чувак, это чума вощще! Чумак, это чува! Алан Чумак заряжает крэмы, а в республике Тува…

Тут Фёдор обратил на меня пристальное внимание.

- Лёха, брат, я ж тебя люблю…

- Ну и что.

- Лёха, бро, хорош гнать, ты же умный чувак… ты же меня понимаешь хорошо… я знаю твои произведения… Я знаю твои теории, мы же с тобой беседовали – помнишь, вы когда «компот» на Кольце пили, и я такой подошёл… мне ещё Репа поднесла, с вами познакомила… Всё ты верно говорил, только В. Путина - в отстой.

- Не скажи… Я конпот не пью, публично речи не веду, и… Катеньку я люблю!!

- Ну что «не скажи», что «не скажи»?! Опять ты начинаешь то же самое! У тебя там тейп в кармане!

- А у тебя-то!

- Нет, ты не маргинал, – как вон О. Фролов – нормальный чувак! - ты буржуй и ниггер поганый с Вовой своим!..

- Я маргинал? Может, я гражданин Соединённых Штатов!

Теперь же

мне

документик один

Ценнее

любых дубликатов:

Читайте!

Завидуйте!

Я - гражданин

Соединённых штатов!

С. Левин, из сборника «И всякие». Левин, вишь, написал, но не тот, что из Котовска, всемирного центра, где, по его словам, улицы из золота, деревья из серебра… или наоборот что ли?..

- Блядь, ну невозможно с тобой!.. я с тобой серьёзно, а ты меня за пидараса содержишь…