Тигр, светло горящий - Трейси Шевалье Страница 20

Когда он закончил, они оба на какое-то время погрузились в молчание. По мосту прогрохотала еще одна повозка. Магги вполне могла бы вставить какое-нибудь язвительное замечание, вот, мол, распелся о цветочках, или обвинить его в том, что он тоскует по своей Пидл-Вэлли. Если бы рядом был кто-то еще, она непременно сделала бы это. Но сейчас они были одни в своих каменных нишах, закрытые от мира на этом мосту и в то же время связанные звуком, который метался от одного к другому, свиваясь в нить, соединявшую их.

Поэтому она не стала острить, а запела в ответ:

Пусть я в деревне проживаю,

Пусть я грамотен едва,

Не хуже горожан я знаю,

Сколько будет дважды два.

Тут нечего тебе гордиться —

Нет двух вещей похожих.

Никто не может знать, родиться

Где лучше, а где хуже.

Она услышала смешок Джема.

— Я никогда не говорил, что деревня лучше города, — сказал он. — И я вовсе не думаю что они так уж непохожи, что они противоположности.

— А разве нет?

— Не думаю, — повторил Джем. — В Ламбете есть полянки, где можно найти те же цветы, что и в Пидл-Вэлли, — первоцвет, чистотел, лютик. И потом, я никогда не понимал противоположностей.

— Это просто, — послышался обволакивающий голос Магги. — Это что-то совершенно отличное от другого. Вот, например, противоположность совершенно темной комнате — это ярко освещенная комната.

— Но комната-то никуда не девается. Она остается такой же в обоих случаях.

— А ты не бери комнату. Возьми что-нибудь другое. Вот черное и белое. Или вот если ты не промокший, то какой?

— Сухой, — сказал Джем, подумав секунду.

— Вот именно. Если ты не парень, то ты…

— Девчонка. Я…

— Если ты не хороший, то…

— Я знаю, но…

— И если ты не попадешь в рай, то будешь…

— В аду. Постой! Я все это знаю. Я просто думаю…

По мосту прогрохотал экипаж, заглушив его слова.

— Об этом трудно говорить вот так, — сказал Джем, когда звук экипажа стих.

— Как так — на противоположных сторонах дороги?

В каменной нише Джема зазвенел смех Магги.

— Тогда иди ко мне.

Джем бросился через дорогу, а Магги вышла из своего убежища.

— Ну вот, — провозгласила она, — теперь мы — парень и девчонка на одной стороне дороги.

Джем нахмурился.

— Но это никакая не противоположность. — Он сделал движение рукой в сторону ниши, в которой только что стоял. — Это просто другая сторона. Это не значит «отличающаяся». Эта сторона дороги, та сторона дороги — они обе часть одной дороги.

— Но они, мой мальчик, делают дорогу дорогой, — сказала одна из фигур, направляющаяся в их сторону с Вестминстерского берега реки. Когда силуэты оказались в пятне света, Джем узнал широкий лоб мистера Блейка и большие глаза, взгляд которых даже в темноте казался пронзительным.

— Здравствуйте, мистер Блейк, миссис Блейк, — поприветствовала Магги.

— Здравствуй, моя дорогая, — ответила миссис Блейк.

Кэтрин Блейк оказалась чуть пониже своего мужа, но такой же коренастой. У нее были маленькие, глубоко посаженные глаза, широкий нос и большие румяные щеки. Широкие, чуть помятые поля ее старого чепца выглядели так, словно попали под дождь, а потом кто-то на них уселся. На лице миссис Блейк застыла терпеливая улыбка, а сама она казалась усталой, словно вышла из дома не по доброй воле, а сделала одолжение мужу, отправившись с ним на вечернюю прогулку. Джем видел такое же выражение на других лицах — обычно на женских, редко улыбающихся, дожидающихся, когда их мужья допьют последнюю кружку в пабе или закончат разговор на дороге о стоимости семян.

— Вы видите, — продолжил мистер Блейк, даже не поприветствовав их, потому что был занят своей мыслью, — что эта сторона освещенная, а та сторона — темная…

— Ну вот, это и есть противоположности, — прервала его Магги. — Темное и светлое. Именно об этом мы с Джемом и говорили, правда, Джем?

Лицо мистера Блейка прояснилось.

— А, антитезы. И что же ты об этом говорила, моя девочка?

— Дело в том, что Джем этого не понимает, а я пыталась объяснить…

— Да нет, я понимаю, — прервал ее Джем. — Конечно, добро противоположно злу, а девушка противоположна парню. Но…

Он замолчал. Ему показалось странным, что он разговаривает о таких вещах со взрослым человеком. Он бы ни за что не стал говорить об этом со своими родителями, или на улицах Пидлтрентхайда, или в пабе. Там разговор шел о том, будут ли заморозки ночью, и кто следующий поедет в Дорчестер, и какое поле или посадки ячменя готовы к жатве. После его переезда в Лондон что-то в нем изменилось.

— И что дальше, мой мальчик?

Мистер Блейк ждал от него продолжения. Это тоже было в новинку для Джема — взрослый, казалось, интересовался его мыслями.

— Я вот как думаю, — медленно начал он, осторожно подбирая слова, словно ступая по каменистой горной тропе. — Ведь у противоположностей есть такая странность: и в сухом, и в мокром имеется влага, а парень и девчонка — оба люди, ад и рай — это места, куда люди отправляются после смерти. У них у всех есть что-то общее. Так что они не совсем уж разные, как об этом думают люди. Если у тебя есть одно, то это не значит, что другого быть не может.

Джем почувствовал, как заболела голова — уж слишком трудно было находить нужные слова.

Но мистер Блейк в ответ понятливо кивнул, словно ему все было ясно и он сам обо всем этом думал.

— Ты прав, мой мальчик. Я сейчас приведу тебе пример. Что будет противоположностью неведению?

— Ну, это легко, — сказала Магги. — Знание.

— Именно, моя девочка. Опыт.

Магги засияла.

— А теперь скажи мне: ты неведающая или опытная?

Улыбка так неожиданно исчезла с лица Магги, словно мистер Блейк этим вопросом ударил ее. [30]Вместо улыбки появилось испуганное, вороватое выражение — такое Джем видел в день их первой встречи, когда она говорила о тропе Головореза. Она нахмурилась, глядя на какого-то прохожего, и не ответила.

— Видишь, ответить на этот вопрос не так-то просто, правда, моя девочка? Вот тогда тебе другой вопрос. Если неведение — этот берег реки, — мистер Блейк показал в сторону Вестминстерского аббатства, — а опыт — этот берег, — он показал на амфитеатр Астлея, — то что же тогда мы имеем посередине?