Римский период, или Охота на вампира - Эдуард Тополь Страница 20

Наконец он положил трубку и сказал мне:

– Они в синагоге, сегодня там праздник…

– Гарик, что такое «слиха»?

– «Слиха» – это извинение.

Я взял со стола бумажку-открепление от Израиля и стал подниматься.

– Подожди, покурим… – Он протянул мне сигареты. – Ты хочешь кофе?

Да, ему явно не хотелось отпускать меня – что-то, какая-то юношеская нить еще связывала нас, и оба мы понимали в эту минуту, что стоит мне выйти из его кабинета, как она порвется – теперь уже навсегда.

Я неуверенно замялся и кивнул на дверь, за которой уже клокотала толпа «прямиков»:

– Там люди…

И вдруг Гарик взорвался:

– Люди?! Это не люди! Ты можешь их не жалеть! Эти свиньи едут в Штаты за жирной похлебкой, так пусть они стоят и ждут! Я их всех приму и всех отпущу, но это только начало их мучений, пусть привыкают! Они знают, на что идут!

В его голосе зазвенело ожесточение максималиста, знакомое мне в нем еще по Сумгаиту, но, кажется, теперь это было уже не только его ожесточение, но и ожесточение всего Израиля по отношению к нам – «прямикам». Вместо того чтобы выйти замуж за небогатого, но молодого, трудолюбивого и гордого парня по имени Израиль, мы, как последние шлюхи, катим к богатым американцам, канадцам и австралийцам…

– Гарик, но, может быть, они просто ничего не знают об Израиле? Мы же напичканы советской пропагандой и только здесь начинаем получать первые граммы информации…

– Они не знают? – возмущенно перебил он. – Старик, они знают больше, чем мы с тобой! Они получают письма из Израиля, Канады и Штатов и знают, где можно урвать кусок пожирней!

Я пожал плечами:

– Люди хотят жить, это еще не преступление.

– Да? А ты знаешь, что мне сказал один? Вот здесь, в этой комнате, на твоем месте – знаешь, что он мне сказал? Он сказал мне прямо в лицо: «Иди ты на х… со своим Израилем! Ты хочешь подыхать за Израиль – иди, воюй и подыхай! А я не хочу!» Вот так и сказал! Еврей еврею! А ты хочешь, чтобы я их жалел! Почему я должен их жалеть, если мои дети в Израиле, а эти везут своих детей мимо?!

Я смотрел в его горячие темные глаза. «Если мои дети в Израиле, то почему эти везут своих детей мимо?» – что-то, как двойное дно, было в этой фразе такое, что зацепило меня и подняло со стула ужасной тревогой за сестру и Асю.

– Слиха, Гарик, – сказал я. – Пока! Шолом!

12

– «Акт № 1782. Испытуемый Коловкин Андрей Романович обвиняется в том, что в период с 1967 по 1977 год на территории Московской области совершил ряд умышленных убийств мальчиков, сопровождавшихся насильственными актами, развратными действиями, вампиризмом и мужеложством.

Экспертиза установила:

В юношеском возрасте мать испытуемого перенесла психоз. Но по характеру она спокойная, замкнутая, необщительная, тяжело сходится с людьми, предпочитает занятия чтением, рукоделием. Отец – общительный, коммуникабельный. Начиная с пяти лет у испытуемого появилась вредная привычка, выражавшаяся в мастурбации. Перед засыпанием сына мать замечала, что он прячет ручку в трусах. Объясняла ему, что это делать нельзя, так как он может заболеть, просила положить руки поверх одеяла. С 11 лет стал заниматься онанизмом до двух раз в день. Родители ругали его, даже зашивали карманы. В 12 лет появились первые эякуляции, сопровождавшиеся оргазмом. В 1966 году успешно сдал экзамены и поступил в Тимирязевскую академию на факультет зооинженерии, отделение коневодства. Во время учебы был избит подростками. После этого избиения у него ясно сформировалось желание убить какого-нибудь мальчика или подростка, хотелось увидеть его мучения и физически ощутить состояние его агонии.

После окончания академии работал на конезаводе и стал приглашать мальчиков понаблюдать за лошадьми, за их половыми актами. С одним мальчиком они пошли собирать грибы. Когда тот нагнулся, он резким движением схватил ребенка за шею, начал давить на горло большими пальцами обеих рук. При этом он упал вместе с мальчиком, но продолжал сжимать шею мальчика. Вскоре руки ослабли, и испытуемый понял, что так у него ничего не получится, мальчик сопротивляется. Он слез с мальчика, взял нож и вновь попытался подойти к нему, однако тот продолжал сопротивляться, кричать. Потом вырвался и убежал. А у Коловкина голова гудела от возбуждения. И первое сознательно запланированное нападение на подростков он совершил, уже с самого начала угрожая жертве ножом, – взял испуганного подростка за руку, повел в лес. Затем остановился, завязал мальчику руки поясом, вынул из сумки кепку, надвинул ему на глаза и повел дальше в лес. Через некоторое время заставил его лечь лицом вниз на землю. Что случилось потом, не помнит. Почувствовал сексуальное удовлетворение, убивать подростка испытуемый не стал, было страшно в первый раз это делать. Первое убийство совершено в 1973 году. Тогда он в поисках мальчика тщательно осматривал поселок и футбольное поле, где играли ребята. Подошел к мальчику, который стоял в стороне с велосипедом, попросил спички, затем схватил за грудь и приказал идти вместе с велосипедом в глубь леса. Сопротивления подросток не оказывал, так как был сильно напуган. Семяизвержение от орального акта не наступило, тогда он потребовал, чтобы мальчик снял трусы и брюки, лег на живот. Затем связал мальчику руки за спиной, с обнаженным половым членом лег на него, накинул на шею веревку, завязал простым узлом сзади и затянул. После этого перерезал мальчику горло, сделал несколько надрезов на мошонке…»

Елена с горестным хрипом выдохнула воздух, она уже по-настоящему устала от этих ужасов. Однако Винсент не реагировал, и ей пришлось продолжать. Но теперь она переводила как бы по поверхности, стараясь не вникать в текст:

– «Следующего мальчика он нашел в лесу, тот убежал на некоторое расстояние от пионерского лагеря. Коловкин неожиданно подошел к мальчику сзади, схватил его за одежду и, угрожая ножом, завел подальше от лагеря в лес. По дороге связал ему руки веревкой за спиной, на глаза надел свою кепку. Перед тем как надеть на него петлю, сказал, чтобы подросток разделся для совершения орального полового акта. Мальчик не понимал, что испытуемый собирается с ним сделать, пока тот не надел на него петлю и не снял кепку с глаз. Когда мальчик понял, то закричать не успел, так как Коловкин уже перебросил веревку через ветку дерева, потянул за конец, повесил мальчика и зафиксировал труп на дереве. Сначала он вырезал у мальчика половой член с мошонкой одним фрагментом, затем нанес несколько ударов ножом в область спины и груди, разрезал грудь и живот до лобка. Все эти действия вызвали у него эмоциональный подъем, хотелось находиться рядом с телом, производить различные манипуляции, что-то вырезать. После достижения экстаза снял тело мальчика из петли, отрезал ему голову. Решил голову взять с собой. Такое же желание возникло у него в отношении половых органов. Сложил их в полиэтиленовый пакет, сунул в сумку, а голову понес прямо в руке. Но потом одумался, голову оставил в лесу, забросил на просеке. Вернувшись домой, достал пакет с вырезанными половыми органами, положил в стеклянную литровую банку и пересыпал обыкновенной поваренной солью. Чувства, обуревавшие его в тот момент, тяжело передать словами. Законсервировав половой член и мошонку с яичками, он их хранил три дня, постоянно созерцая… После изменения цвета органов сжег их в печи.