Тайная лавка ядов - Сара Пеннер Страница 20

– Простите, что застала вас врасплох, – сказала я.

– Ох, заходи, – выдохнула она, прижав руку к груди.

Я потопала мокрыми башмаками и шагнула в комнату. Она была точно такой же, как несколько дней назад, только запах изменился; пахло чем-то землистым, вроде здоровой сырой грязи. Я с любопытством оглядела полки.

– Я вчера читала газеты, – сказал Нелла, поймав мой взгляд. Сегодня тени на ее ввалившихся щеках казались темнее, а вокруг лица торчали дыбом прядки угольно-черных жестких волос. – О том, что мистера Эмвелла в конце концов доконала выпивка. Все, видимо, прошло, как нужно.

Я кивнула, исполнившись гордости. Мне не терпелось рассказать ей, как хорошо сработали отравленные яйца, и жалела, что она уже прочитала об этом, прежде чем я могла рассказать ей все сама.

– Он сразу занемог, – сказала я. – И лучше ему не стало, ни на минуточку.

Одно было плохо. Я невольно прижала руку к низу живота, где так и болело с тех пор, как умер мистер Эмвелл. Он-то отравился, как мы и планировали, но у меня в тот самый миг, как его дух отлетел, пошла кровь. Единственным выходом, казалось, было вернуться в лавку Неллы; уж конечно, какая-нибудь из ее настоек могла справиться с его призраком.

К тому же ее флаконы и яды меня завораживали. Она, может, и не считала их чародейскими, но я всем сердцем не могла с этим согласиться. Я знала, что мистер Эмвелл не просто умер; что-то в нем преобразилось, как бабочка в коконе. Он принял новую форму, и я была уверена, что только эликсирами Неллы можно обратить все впять, прекратить кровотечение у меня из живота.

Но я не могла сказать об этом Нелле, пока не могла, потому что, когда я приходила в первый раз, она отрицала чародейство. Я не хотела, чтобы она сочла меня утомительной – или просто сумасшедшей, – так что пришла, заготовив другой подход.

Нелла скрестила руки на груди, оглядывая меня с ног до головы. Костяшки ее пальцев, всего в нескольких дюймах от моего лица, выглядели опухшими, круглыми и красными, как вишни.

– Я очень рада, что яйца сработали, – сказала она, – но, учитывая, что ты справилась со своей задачей, не могу понять, что тебя снова ко мне привело. Еще и без предупреждения.

Тон у нее был не обвиняющий, но я почувствовала, что она мне не рада.

– Полагаю, ты вернулась не для того, чтобы уготовить ту же судьбу своей госпоже?

– Конечно, нет, – покачала я головой. – Она со мной всегда была так ласкова. – Потянуло внезапным сквозняком, я уловила сильный сырой землистый запах. – Чем это пахнет?

– Подойди сюда, – сказала Нелла, поманив меня к глиняному горшку на полу, возле очага.

Горшок доходил мне до пояса, он был полон рыхлой черной земли. Я с готовностью пошла к нему, но она подняла руку.

– Ближе не подходи, – сказала она.

Потом надела пару грубых кожаных перчаток и маленьким, похожим на лопатку орудием отгребла немножко земли к краю горшка, показав мне скрывавшийся внутри твердый белесый предмет.

– Корень волчьего аконита, – сказала она.

– Волчий ако… нит, – повторила я.

Предмет походил на камень, но, изогнув шею, я различила несколько торчавших из него узелков, как у картошки или моркови. – Чтобы убивать волков?

– Когда-то так и было. Греки извлекали яд и мазали им стрелы, когда охотились на диких собак. Но здесь ничего такого не будет.

– Потому что им будут убивать мужчин, а не волков, – сказала я, стараясь показать, что все понимаю.

Нелла подняла бровь.

– Ты не похожа ни на одну двенадцатилетнюю девочку из тех, что мне встречались. – Она снова повернулась к горшку и бережно засыпала корень землей. – Через месяц я порежу этот корешок на тысячу кусочков. Щепотка этого снадобья, смешанная с горьким соусом из хрена, остановит сердце за час. – Она склонила голову набок. – Ты так и не ответила на мой вопрос. Тебе еще что-то от меня нужно?

Она сняла перчатки и сплела пальцы на колене.

– Я не хочу оставаться у Эмвеллов, – пробормотала я. Это не было неправдой, хотя и не было всей правдой. Я закашлялась и почувствовала, как из меня течет липкое и мокрое; кровь. Вчера я утащила из прачечной тонкую ткань и порезала ее на куски, чтобы не пачкать кровью белье.

Нелла в растерянности склонила голову:

– А как же твоя хозяйка? Твоя работа?

– Она уехала на несколько недель на север, к родным в Норидж. Уехала сегодня утром, экипаж убран черным, сказала, что должна быть с семьей, пока… – Я замолчала, потом повторила то, что она велела мне перед отъездом написать в нескольких письмах: – Пока она в трауре.

– Так домашней работы, должно быть, хватает, чтобы ты не скучала.

Я покачала головой. Теперь, когда госпожа уехала, ее муж умер, а Салли вернулась от матери, делать мне было почти нечего.

– Я только пишу для нее письма, так что миссис Эмвелл сказала, что мне нет нужды оставаться в доме, пока ее не будет.

– Пишешь для нее письма? Это объясняет твой почерк.

– У нее дрожат руки. Она больше толком не может писать.

– Ясно, – сказала Нелла. – И она тебя на время отпустила.

– Она предложила, чтобы я навестила родителей в деревне – в Суиндоне. Думала, наверное, что отдых пойдет мне на пользу.

Нелла на это подняла брови, но это было правдой; после того, как я с рыданиями осела на пол, миссис Эмвелл нашла следы моей крови на стуле и обняла меня. Я была безутешна из-за освободившегося духа мистера Эмвелла, не могла унять икоту, но ее, казалось, ничто не тревожило, она была даже спокойна. Как она могла не понимать правды? У меня пошла кровь в тот самый час, как умер мистер Эмвелл; как она не понимала, что это со мной сотворил его дух? Его омерзительный призрак в ту ночь обернулся вокруг моего живота.

Это не стоит слез, прошептала госпожа, это так же естественно, как движение луны по небу.

Но ничего естественного в этой смертной крови, которая до сих пор не остановилась, хотя прошло два дня, не было. Госпожа ошибалась насчет Джоанны – я знала, что она умерла в комнате рядом с моей, – и насчет этого тоже ошиблась.

– Но ты не поехала в Суиндон, – сказала Нелла, привлекая мое внимание.

– Путь неблизкий.

Нелла скрестила руки, вид у нее был недоверчивый. Она знала, что я лгу; она знала, что есть что-то еще, еще какая-то причина не возвращаться домой. Нелла посмотрела на часы, потом на дверь. Ждала ли она кого-то или хотела, чтобы я ушла, я не знала – но, если я не хотела рассказывать ей о кровотечении, надо было придумать другой способ остаться, и побыстрее.

Я сжала руки, приготовившись произнести то, что репетировала по дороге сюда. Голос у меня дрожал; нельзя ошибиться, иначе она меня прогонит.

– Я хочу остаться у вас и помогать в лавке, – эти слова вырвались у меня на одном дыхании. – Я хочу научиться рубить корни, которые убивают волков, и класть яд в яйцо, не разбив его.